Далеко не каждый из нынешнему поколению туристов держал в руках популярный в свое время альманах "Ветер странствий". Несмотря на время, некоторым статьям не грозит моральное старение - они актуальны всегда. И чтобы восполнить этот пробел, мы решили ознакомить с некоторыми из них. В 1973 году в ?8 альманаха была опубликована статья м.с. по туризму С. Болдырева "Что такое дисциплина", которую и предлагаем вашему вниманию...
С. БОЛДЫРЕВ,
мастер спорта СССР
ЧТО ТАКОЕ ДИСЦИПЛИНА
Вопрос, сформулированный в заголовке, кажется, способен вызвать ответ лишь полный бессодержательной риторики. Однако в спортивных туристских походах, в работе школ инструкторов, в деятельности туристских секций нет другой такой области человеческих отношений, где бы не возникало столько недоразумений, ошибочных выводов и, следовательно, неверных, иногда влекущих трагические последствия поступков, непонимания и путаницы. Я и мои товарищи инструкторы прошли через все это и можем свидетельствовать, как трудно бывает на деле, а не на словах разобраться. казалось бы, в элементарных вещах.
Что же такое дисциплина? Когда я задаю этот вопрос слушателям школ инструкторов, мне часто отвечают: ?Подчинение руководителю?. Или еще так: ?Выполнение установленных правил?. А на вопрос: ?Откуда она берется?? - следует ответ: ?Из сознания - ведь советская дисциплина должна быть сознательной...?.
Верны ли эти, как будто прописные, истины, укладываются ли в них различные грани понятия дисциплины? Подтверждает ли их справедливость единственный беспристрастный и бесспорный судья - сама жизнь? Нет, не подтверждает. Все гораздо сложнее, чем кажется. ...Однажды на ледник под вершиной Фишт девушка-инструктор привела свою группу. ?Вот, - сказала она, - ледник. Он красив, но опасен трещинами, туда ходить нельзя...? И тотчас на лед ступили трое: девушка и два парня. Один, со значком ?Альпинист СССР?, сказал: ?А мы вам покажем, как по леднику можно ходить...? Они ушли, и пока в группе обсуждали, что делать, занавес тумана закрыл ледник с удалявшимися фигурами нарушителей дисциплины. Их ждали долго, но так и не дождались. Лишь к вечеру в хижину, где остановились туристы, прибежал один из самовольно ушедших и сказал, что его товарищи при спуске с вершины Фишт сорвались в подгорную трещину, пытаясь перейти со скал на лед. В качестве страховки они использовали... хлорвиниловый плащ, но это не помогло.
На ?плановом? маршруте, о котором идет речь (Гузерипль - Белореченский перевал - Аше), не оказалось ни веревок, ни карабинов, ни ледорубов. На нем не велось никакой учебной работы - ни на склонах, ни на снегу и льду, ни по переправам через горные реки. Боялись, что такие занятия опасны и могут привести к аварии, за которую никому не хотелось отвечать. Боялись аварии, а несчастье как раз и произошло! Стоны из трещины двадцатиметровой глубины прекратились на третий день. В тот день из Сочи подоспели спасатели с нужным снаряжением - слишком поздно...Что может быть ужаснее этой трагедии?
Нарушили дисциплину? Да. Но почему??? Ведь нарушители были людьми сознательными, один из них альпинист, другой инженер, третья студентка. Хорошие советские ребята. Может быть, какой-то аномальный случай, невероятное стечение обстоятельств? Нет! Трагедию можно было предвидеть и предотвратить, а явилась она следствием непонимания важнейшей стороны сложного понятия дисциплины, будем говорить точнее - советской сознательной дисциплины.
Ниже я еще вернусь к анализу того, что произошло под Фиштом. Сейчас надо сделать отступление, чтобы яснее стали выводы. На многих спортивных сборах в горах по подготовке инструкторов горных походов мы никак не могли заставить людей с самого начала осторожно относиться к горным рекам. Инструкторы объясняли, как опасна горная река, какой силой обладает падающая вода, рассказывали о случаях гибели в горных реках. Мы писали приказы, запрещающие входить в реку, купаться в ней. Тщетно! Едва расписавшись в прочтении Грозного приказа, кто-нибудь тут же оказывался среди бурунов... освежиться, постирать майку или ?просто так?.
?Но почему?- недоумевали мы. - Где же сознательная дисциплина? Ведь все же объяснили!? Разгадка пришла, когда случилась вот какая история. - Один парень, назовем его Николаем, стирал тренировочные брюки у самого берега. Подошла девушка, он оглянулся, перекинулся с ней парой слов, а когда опять хотел взяться за стирку, брюки унесло быстрой водой. Николай полез за ними по скользкому бревну, выходившему на середину реки, даже не подозревая, что нарушает приказ по безопасности. Пришлось вернуть парня на берег. И тогда мы решили наглядно показать, что такое горная река. Выбрали красивое место с голубыми струями и бурунами, ниже поставили спасательный пост, обвязали Николая по всем правилам двумя веревками, дали ему в руки альпеншток.
- Теперь идите, сказал я, - попробуйте добраться до того берега.
По существу это было занятие по переправам, только сдвинутое к самому началу сбора. Все участники расположились амфитеатром на камнях берега. Николай вступил в реку. Когда вода дошла до коленей и струи ее стали бить выше поясницы, он остановился.
- В чем дело? - крикнул я. - Вперед! Теперь вы должны идти вперед!
- Все понял!.. - прокричал Николай, боясь обернуться, чтобы не быть сбитым водой. Вода сорвала его, когда струя стала бить через плечо. Мы вытащили парня на берег.
- Еще пойдете?- спросил я.
- Пойду! - упрямо ответил Николай.
Реку он не смог перейти и во второй и в третьей попытке. Потом пошла девушка - сама вызвалась. И тоже не прошла. Через полчаса всем стало ясно: с горной рекой шутки плохи. Вот как появилось сознание в дисциплине - только через практику, только в обстановке реальной жизни. И мы поняли, почему приказы не помогали: ведь опасности горной реки мало знакомы даже бывалым туристам, ходившим по сложным маршрутам. На практике опасность горной реки мало кто представляет.
Может быть, кому-то покажется слишком незначительным этот пример, но в нем проявилась важнейшая закономерность: сознательная дисциплина не может вытекать из сознания же, она вытекает из практики людей. Вот ведь в чем дело! Конечно, и объяснения, и приказы, и лекции тоже имеют значение в воспитании сознательной дисциплины, но определяющими всегда бывают практика людей, их бытие, их жизнь в реальной деятельности туристского коллектива и, добавим, общества в целом, если речь идет вообще о сознательной дисциплине. В конечном счете она всегда результат осознания человеком своей ответственности перед коллективом. Путь к этому осознанию, повторяем, лежит через общественную практику.
А как часто инструктор или руководитель похода возмущается: ?Ну что за люди мне попались! С ними невозможно работать?. Я и мои товарищи тоже возмущались. И вслед за тем возникала нервозная обстановка, разлад в группе, ссоры... И как следствие - беда. А между тем все просто: у людей не хватает опыта, чтобы оценить справедливость дисциплинарных требований, а словесное воспитание, говорил А. С. Макаренко, это шестьдесят процентов неуспеха. Здесь-то и начинается ?высшая математика? инструкторского труда: надо как можно скорее создать такую обстановку, чтобы дисциплина стала сознательной. Как мы этого достигли в случае с горной рекой, я рассказал. Гораздо сложнее бывает прийти к желаемому результату в других ситуациях. Это уже тема особого разговора о методике инструкторской работы. Но даже одно понимание того, что сознательная дисциплина в спортивном походе или на сборе - результат прежде всего практики и тем постичь самую суть понятия дисциплины.
Сознательная дисциплина не может существовать сама по себе, как бы в безвоздушном пространстве. Она всегда естественна и неизбежна лишь при выполнении коллективом какого-то важного дела, достижения какой-то значительной цели. Чем труднее, сложнее, значительнее (применительно к нашим условиям спортивных походов - опаснее) дело, тем жестче должны быть дисциплинарные требования. Иными словами, дисциплина есть форма достижения цели, важной для коллектива или для одиночки как члена коллектива. Такая точка зрения неминуемо приведет к необходимости гибкого отношения к дисциплинарным требованиям.
Всегда ли мы это понимаем? Есть инструкторы, начальники походов, .которые относятся к требованиям дисциплины как к чему-то застывшему, раз навсегда установленному, незыблемому. От такого отношения жди беды; сколько наших просчетов было связано с этим заблуждением! Хочу пояснить мысль сначала примером выдуманным. Представим себе, что инструктор решил собрать грибов для обеда. Построил отделение в колонну по одному, дал кошелки в руки и отправил людей в лес. Жесточайшее дисциплинарное требование! В данном случае оно не встретит сочувствия, от такой дисциплины просто побегут, она не нужна, и не потому, что вообще жестка, а только потому, что противопоказана при сборе грибов. А вот другой, невыдуманный, случай, когда те же дисциплинарные требования - идти в колонне по одному, ни полшага влево, ни полшага вправо - не только не были восприняты как нечто тягостное, но жесткость их вообще даже не была замечена.
Как-то мне пришлось работать инструктором в первом, не очень организованном учебном лагере в Теберде на Кавказе. Меня прикрепили к группе педагогов из-под Чернигова. Утром на месте сбора из двадцати человек оказалось всего трое. Инструктору всегда неприятно, когда с ним не хотят иметь дело. Я сказал туристам, что они могут отдыхать здесь как им угодно, я же буду работать с теми, кого интересуют походы, а им, естественно, должны предшествовать занятия по технике передвижения в горах.
- Вот там мой домик, - сказал я. - Если надумаете, приходите... Через полчаса один из черниговцев, инструктор физкультуры, привел к домику своих товарищей в строю и по всей форме доложил, что они пришли заниматься. По дороге к скалам нас догнал фотограф-частник, с которым у меня были нелады - уж очень дорого продавал он свои фотографии ребятам.
- Куда это он вас тащит? - поинтересовался мой недруг.
- Куда-то на скалы...
- А чего вы с ним идете? Лучше пойдемте со мной на водопад Шумку, фотографии будут интересные...
Я оглянулся: нет, все-таки они потянулись за мной на склон с желтевшими среди зарослей скалами. Я пошел новой дорогой и случайно наскочил на кусты малины.
-Вот так инструктор, вот так молодец...- послышались возгласы за моей спиной. Я понял, что, пока малина не будет обобрана, никто за мной не пойдет. Сел на камень, злой оттого, что время теряем, скалы ?сорвутся?. Но малину тоже ел: ребята приносили кучки на лопушках и клали их рядом со мной на камень. На скалы нам действительно идти не пришлось: малины оказалось много. Когда все кусты были обобраны, я сказал:
- Хотите долезть вон до того водопадика? Вверху со скал срывалась струйка воды и рассыпалась радужно сверкавшими искрами.
- Хотим, хотим! Вы, товарищ инструктор, с нами не пропадете.
К водопаду вел склон, сплошь засыпанный камнями. Скал ?не получилось?, так будет занятие на осыпях - тоже дело нужное. Я объъяснил, как идти: в затылок друг другу, строго вверх; каждый задерживает камень, если его стронет впереди идущий. И мы полезли вверх. Грохочет камень - оборачиваюсь: кто-то лежит на нем, не дает ему сползти дальше и набрать скорость. Так происходило не раз, пока мы долезли доверху. Все были радостны, возбуждены.
С того и началась наша интересная жизнь в горах. Только позднее я вспомнил, что, двигаясь в обстановке жесткой дисциплины, никто даже и не думал о ней. И понятно почему: без такой дисциплины мы не смогли бы достигнуть цели. Такова диалектика, если так можно сказать, дисциплины: для достижения одной цели нужны одни дисциплинарные нормы, для достижения другой - совсем иные. Здесь надо сделать оговорку". В данном случае речь идет о дисциплинарных нормах сверх обычных правил советского общежития - о спортивной дисциплине. Наши туристские спортивные коллективы, наша дисциплина как важнейшее средство безопасности могут существовать нормально, я бы сказал, естественно лишь в обстановке достижения все более трудных, сложных целей, в обстановке освоения все новых и новых технических приемов горовосхождения или преодоления таежных пространств, рек на байдарках и плотах, перевалов и долин на лыжах.
Такова важнейшая закономерность жизни всякого коллектива - перспективность. Каждый день занятий на сборе должен быть интереснее, т. е. труднее и сложнее, предыдущего. Только тогда инструктор имеет право вводить все более жесткие четкие дисциплинарные нормы, и от них люди не побегут, строгости их просто не заметят или будут считать естественной, необходимой. Этот вывод чрезвычайно важен.
?Плановый? маршрут, о котором шла речь вначале, был лишен обстановки, в которой могла естественно, без нажима и назиданий существовать дисциплина. В этом и заключалась трагическая ошибка его организаторов. Все занятия были устранены, кроме движения по маршруту в опасной зоне. Нечего было достигать, не за что было бороться. А одни лишь запретительные дисциплинарные нормы - худший вид дисциплины.
Характерно, что за год до несчастья на том же самом маршруте обстановка была иная. Двигаясь по маршруту, туристы овладевали техникой преодоления осыпей, скал, горных рек, снежных склонов. Под тот же Фишт приходили не просто смотреть опасный ледник издали. Здесь шли занятия по самозадержанию с помощью альпенштока на крутом (заранее выбранном, совершенно безопасном) снежном склоне. Могло ли кому прийти в голову убежать от инструкторов, если с ними было интересно?! Можно ли было с таким пренебрежением отнестись к дисциплине, как сделали те трое, - к дисциплине, в которой сама жизнь приучила видеть форму достижения цели и важнейшую меру безопасности?!
Даже в такой обстановке бывают свои, иной раз неожиданные, ?повороты?. Здесь бывает особенно ясной благотворность общей обстановки достижения новых целей не только отдельной личностью, но и коллективом, о чем часто забывают, когда произносят проповеди о пользе дисциплины вообще. Дисциплина - не только достоинство воспитанной человеческой личности, но прежде всего достоинство, завоевание коллектива. И всякие неожиданности, вызванные характером отдельного человека, прежде всего встретят сопротивление коллектива в целом. В такой обстановке инструктору, начальнику похода работать легко, ибо он полноправный член того же коллектива.
Кстати, опытный инструктор, прекрасно знающий методику работы, может решать и обратную задачу: что делать, если необходима строжайшая дисциплина как мера безопасности? Нужно ввести сложные и технически трудные дела на маршруте, на спортивном сборе, при подготовке к ним, в школе инструкторов. И обязательно все это стопроцентной гарантии безопасности. Только тогда возникнет обстановка, при которой от строгой дисциплины не побегут.
Когда-то меня спрашивали: ?Почему ты стремишься со своими людьми к сложным переправам, к сложным занятиям вообще? Неужели не боишься несчастья?? Я не знал тогда, что ответить, и говорил: ?Не будет сложного, я с маршрута (или из лагеря) уйду. Неинтересно?. Позднее я понял эту ?диалектику?: чем сложнее наши дела в горах, на лыжах, на реках (при непременном условии постепенного возрастания сложностей и постоянного обучения людей техническим приемам), тем интереснее всем, и я, инструктор, могу вводить дисциплину любой жесткости, обеспечивающую безопасность. Разумеется, к сложному надо идти от простого. Только тогда можно создать ?аллею перспектив?, только тогда возникает нормальная обстановка для жизни и деятельности коллектива. Но это тоже особый разговор, я бы сказал, -целая наука, которой инструктор должен стремиться овладеть в совершенстве. И еще одно замечание. Введение трудных и сложных спорта, это особенно важно. дел необходимо согласовывать со здоровьем, подготовленностью людей, сопровождать регулярным отдыхом и нормально организованным питанием с учетом больших энергетических и нервных затрат организма. Погоня за превышением разрядных норм в походе, ?накручивание? как можно большего количества перевалов (что наблюдается в последние годы) или километров просто-напросто выводит из строя нервную систему, перенапрягая ее, и влечет совершенно обратные последствия, как правило трагического свойства.
Да, дисциплина - понятие сложное, многогранное. Оно не укладывается в формулы ?подчинение руководителю? или ?выполнение установленных правил?. ?Единственное, что надо требовать, - это подчинение коллективу?, - говорил Макаренко, имея в виду сложившийся коллектив. Руководитель, как правило, осуществляет требование коллектива к личности (в этом и заключается главное в статусе инструктора, начальника похода в туристическом коллективе). Но часто от воли руководителя ничего не зависит или зависит мало, если руководитель похода не понимает самой сути понятия дисциплины. Знание закономерностей жизни и деятельности коллектива - вот что нам всем необходимо. Ведь разрядная система в туризме построена так, что все т туристы, начиная с самой низшей ступени- руководства ?единичкой?, выступают в роли руководителя коллектива, инструкторов по своему существу.
Отсканировал: Олег Янчевский
