Маршрут:
1-е кольцо: с. Паляница - г. Хомяк - г. Синяк - г. Малий Горган - стоянка Новобудова - г. Плоская - г. Чорна Клива - г. Руська - г. Братковсковская - г. Татарука - оз.Трояска - г. Близница - г. малая Близница - с. Квасы - тсл. ?Глобус?
2-е кольцо: тсл. ?Глобус? - ур. Бабина Яма - т/л Козьмещик - г. Петрос - г. Говерла - г. Блескул - оз. Несамовите - оз. Бребенескул - г. Ребра - г. Шпыци - г. Маришевська-Велика - г. Маришевська-Мала - тсл. ?Глобус?
Отчет Вихтюка Николая о современной жизни горно-спортивного лагеря "Глобус".
Четвертая смена 16-29 августа 2004 года.
Глобус - туда и обратно.
Вас вітає ?Притулок Чорногори? - гласила вывеска Карпатского студенческого горно-спортивного лагеря ?Глобус? в начале его основания 1994 года. Приезжайте в Глобус не пожалеете - вещали работники социальной службы и проф-комитета КПИ.
Пытливый, вопиющий ко всему неизведанному, студенческий дух познания с готовностью откликнулся на эти призывы, приструнив тленную плоть заставил купить студента первую путевку. И в первую же осень, в институте появились дивные истории, небылицы и байки о далеких Карпатских горах. Тайком ходили в народе редкие, черно-белые фотографии, на которых были запечатлены живописные пейзажи полонын, будоражащие воображение исполинские горы, за которые цепляются плывущие по небу облака. Все было необычно в то время и загадочно, казалось, будто где-то ожила и стала реальностью старая, давно рассказанная кем-то сказка, и теперь манила к себе, раскрывая широкие объятья всем, кто поверит в нее и отправится в дорогу. Неугомонный студенческий дух томился в ожидании лета, подкармливаемый животрепещущими рассказами тех немногих, кто побывал в заповедном краю и принес с собой частицу тамошнего, сказочного духа. Студенческий удивленный дух, с благоговением наблюдал за красочными переливами своего нового собрата, частицей далекого духа Карпат. И так, убаюканный историями о горах, полонынах, речках, медведях, и рысях студенческий дух не заметил, как частица нового стала частью его самого. И когда снова пришло лето, множество студентов ринулось за путевками, желая осуществить заветную мечту...
Прошло 10 лет.
16 августа, 2004 год. Село Чорногоры. 8.50 утра.
Занималось великолепное, солнечное, душистое, тихое Карпатское утро изредка разрезаемое чьим то занудным, резким и неприятным криком: ?- Дежурный отряд! В столовую!?. Лишний раз доказывая этим, как отвратительно бывает по утрам. Начало четвертой, последней в этом году смены туристического лагеря ?Глобус?, было многообещающим и озаглавилось на редкость хорошей погодой, по сравнению с предыдущими полуторамесячными ливнями.
В этот день истошные крики призывающие дежурить, разбудили мирно спящих студентов, еще вчера приехавших в Глобус, шестерых инструкторов уже находящихся на базе и Нелю Захаровну Фризюк. Штат уже во всю готовился к приему новой партии туристов, поэтому не спал. Кому принадлежали эти занудные крики, до сих пор остается загадкой, хотя вроде бы некоторые узнали этот голос, так как утверждали, что в гробу его слыхали.
В этот день дежурным, был отряд, волей случая, получившим второй номер. Назначению почетной участи первого дежурства, предшествовали некие события, произошедшие днем ранее...
Леонид Дмитриевич Пайзанский, умудренный опытом и убеленный сединой, турист, с многолетним стажем занимал вот уже четыре смены кресло начальника учебной части Глобуса. Душой и телом он принадлежал туризму, и в народе даже ходила загадка: ?Кто такой: горняк, но не шахтер? - Пайзанский!?. Пропагандируя свой излюбленный вид спорта везде и всюду, с рвением достойным Стаханова, он рьяно выполнял нормативы прохождения категорийных походов различной сложности. И что самое главное, с вдвое большим рвением, он старался привить свой недюжий спортивный азарт, непутевым, постоянно пытающимся ускользнуть от его бдительного взгляда туристам. Поэтому когда инструктор отряда номер два достал из широких штанин дубликатом бесценного груза маршрутную книжку, железное сердце аксакала растаяло наподобие второго терминатора, и было дано всеобщее грехоотпущение.
- Так как вы идете в категорийный поход, то вам будут оказаны все льготы, и чтобы не терять время ваш отряд завтра будет дежурным.
Маленькие ангелочки с белоснежными рюкзачками типа ?Adventure?, закружили дружный хоровод над получающим льготы инструктором. Не видя летающих вокруг херувимов начуч продолжал.
- Вы самый спортивный отряд на базе, поэтому должны показывать всем во всем пример. Завтра ты должен будешь принять новую смену и так как вы самые спортивные, то должны будете убрать весь мусор на базе и сжечь!
Ангелочки полопались один за другим. Здесь ?льготы? впервые стали приобретать некий двоякий характер.
Была у Пайзанского еще одна слабость - Кавказ, крыша Европы. И когда он узнал, что Дима Михальчук только что приехал с Кавказа, и не только ходил там да на горы любовался, а провел горную единичку - второй раз за день начало таять растроганное сердце. И немедля было произведено посвящение сэра Михальчука в Орден Инструкторов Глобуса, со всеми вытекающими из этого последствиями. Так на базе появился еще один инструктор...
В этот день, когда лагерь потряс крик неизвестного, в штате отряда номер два насчитывалось аж два человека, поэтому, заручившись дружеской поддержкой разбуженных туристов, завтрак пошли накрывать все, кто были на базе. А после полудня начали прибывать первые бусы со студентами.
Это ключевой момент дня инструкторов. Самое главное, крутиться рядом с дорогой, чтобы часом не пропустить бусик везущий участников. И тут уже все средства хороши, можно дежурить у ворот лагеря, можно затаиться в ближайших кустах и бросаться на приехавшие бусы мертвой хваткой вцепившись в двери, можно сплавить остальных конкурентов-инструкторов на другой конец лагеря, подальше от прибывших участников. В общем надо занять правильную стратегическую позицию как можно ближе к прибывшим, а если еще при этом, ненавящево, перегородить своим телом метровой ширины калитку, чтобы и мышь не проскочила, то пол дела уже сделано.
Если оборона занята, то теперь надо выбирать себе участников. Они выбираются в зависимости от того, что инструктор хочет с ними делать - либо матрасничать, либо бегать, либо чего-нибудь еще. Приглянувшихся участников, инструктор отсеивает мелким ситечком, и прячет от загребущих рук в недрах комнат приюта. Если не приглянулся участник можно просто прикинуться шлангом, или участником. Вместе со всеми понуро ходить по полянке, приставая к инструкторам с бесплотными просьбами взять к себе в отряд - авось возьмут! Тем временем поглядывать на дорогу, ожидая следующий бусик.
В этот день, к обеду, на базу приехало около восьмидесяти человек, включая еще одного, седьмого инструктора Соловьева Николая. Народ прибыл самый разный: кто с чемоданами, кто с энтузиазмом. Был один с гипсом на руке, приехала в горы семейная пара - он матерый турист, она на шестом месяце беременности, также были замечены киберпанки, которые удивленно бормотали: - Мы знали, что Карпаты это глушь, но что интернет только в Яремче есть?!?
И только голубое небо напоминало им родную консоль.
После обеда состоялась торжественное открытие четвертой смены, на которой в общих чертах было представлено правительственная верхушка лагеря. Первым речь держал, бессменный директор Глобуса - Балицкий Святослав Васильевич, из его трогательной речи в основном было понятно, что трава зеленая, горы высокие, речки мокрые, а водка паленая, поэтому покупать и распивать ее на территории лагеря карается по всей строгости. Потом стройными рядами к трибуне, в виде пенька у кострища, потянулся Пайзанский, поведавший жуткою историю о потерявшихся в прошлом году на Кукуле трех девушках. Потом продекламировал ноту МинЗдрава о вреде пьянства и табакокурения, и плавно перешел в рассказы о Карпатских горах, которые уже через пять минут начали до боли напоминать Кавказ. Стоически были выслушаны другие официальные лица, составлявшие одно большое лицо штата.
После открытия смены более-менее сформированные отряды пошли вживались в свои берлоги. А в это время дежурный отряд, принимал боевое крещение на мусорной свалке, уничтожая все и вся в геенне огненной.
На вечер был объявлен инструкторский совет.
Таинство совещания проходило в помещении столовой, под началом самого команданта Пайзанского. Собрались семь инструкторов и Неля Захаровна. На повестке стояли насущные вопросы о количестве и распределении дежурств. После проведенной жеребьевки началась борьба за полученные дни дежурства, так чтобы и волки были сыты и овцы целы. Надо сказать, что здесь многие амбиции утихают, потому как если на роду написано два раза за смену дежурить, то тут уже ни о каких двух пятидневках и говорить нечего. Поэтому пошло резкое сокращение походных дней, перетасовывание и обмен количества дежурств, в ходе которого Неля Захаровна, как бы между делом, пыталась незаметно всучить кому-то, часть своих двадцати бойцов.
Удача изменила в тот вечер второму отряду - попалось еще одно дежурство, но зоркий глаз начуча узревши это, памятуя недавнюю индульгенцию, дал право выбрать день дежурства, который припал между двумя кольцами походов. Тем временем шло обсуждение дат дней дежурств, все боле-менее сходилось к какому то логическому концу, но тут разведка доложила, что на базе продуктов хватит только на половину отрядов. Ситуация достигала своего апофигея. Инструктора снова начали урезать походные дни и обмениваться днями дежурств. А Неля Захаровна, из под тишка, уже вела переговоры на высшем про раздел снаряжения, требуя красивее, больше, надежнее, получая в ответ терпеливые объяснение начуча, что Сейчас распределяются дежурства, а не снаряжение. Недоверчиво замолкая, через пять минут Неля Захаровна вновь возобновляла свои попытки. Благо осталось неизвестным насколько крепкий орешек начуч, потому что к всеобщему счастью заседание подошло к концу.
В этот день наступила ночь. Спортивный отряд категорийников номер два, готовился во второй инструкторской ко сну. Выбитые в льготном порядке девять кругов ада - 5 + 4 дня, не испугали матерых туристов, стоически перенесших эту новость. Передав дежурство дня грядущего, пятому отряду инструктор второго отряда пошел на боковую. И когда уже почти все легли спать, подходя к приюту, инструктор заметил у кострища, какую-то сутулую лохматую фигуру, склонившуюся над тлеющими головнями. Укрытая ночной темнотой, фигура уставилась невидящим взглядом, на алые искорки погасшего костра и каким то знакомым голосом пробормотала: - Тт-тварр-рь я дрожжжащая?!? Или ппрр-рраво имею?!?
Утро следующего дня резко ворвалось в сон отдыхающих, разразившись истошными воплями огромных динамиков. Радист видимо был влюблен в свою работу, потому как не ленился и непрестанно прикручивал контакты к динамикам, старательно выкручиваемые студентами. После пары-тройки тех задорных детских песенок, все были уверены, что сейчас придет дядя врач в белом халате, и позовет всех на утренние процедуры. Вместо этого из-за окна, кто-то с занудным, резким и неприятным голосом крикнул: ?- Всем на линейку!?. По видимому линейка была уже кому-то не в новинку, так как некоторые знающие люди заявили, что в гробу ее видали.
Линейка, как не странно, оказалась торжественной, и хорошо, что об этом сказали в самом начале, а то бы все так и стояли полусонные. Завсегдатай, ведущий, подобных мероприятий, Пайзанский, поздравил в это утро все, что жило на базе и могло самостоятельно передвигаться. ?Все? же в свою очередь, в полном составе построилось на утреннюю линейку и внимало оратору. Высшим начальством строго-настрого было наказано блюсти правила Глобуса, активно отдыхать, и радоваться жизни. На этом торжество закончилось так же внезапно, как ни началось.
После завтрака, под яблонькой, состоялась вторая встреча глав отрядов. Семеро инструкторов терпеливо ожидали явления народу Нели Захаровны, без которой боялся начать делить снаряжение даже сам Пайзанский. Не прошло и часа, как блистательно продефилировав по полянке, вышеназванная особа заняло свое почетное место на скамейке. Раздел имеющихся в закромах лагеря палаток, спальников, котлов и другой туристической утвари проходил менее ожесточенно, чем дележ дежурств. Хотя здесь удача как на раскаленной сковородке прыгала от одного к другому, кому-то попались брендовые польские палатки, преимущества которых так никто вразумительно и не смог объяснить, кому-то не повезло с котлами, наверное, еще во время войны отобранных у немцев, но в целом все остались довольны. Обошлось без мордобоя.
А в это время завхозы выходящих завтра в поход отрядов, показывая чудеса бухгалтерской техники, обирали продовольственный склад, изо всех сил стараясь уложиться в смету. Поскольку ?базовый? завхоз, Валентина Григорьевна, очень трепетно относилась к официальным бланкам, все должно было быть сделано безукоризненно. Шансов пройти через эту контору с ошибками в конечной сумме, равнялись нулю - завхозы воевали с профессионалом. Но война эта доходила иногда до крайностей, в ненормально больших количествах закупалась тушенка, зеленые горошки, шпроты и другие биологические явления, запаянные в жестяные банки.
События назревали. И в их разгар, на территорию базы вошли четверо туристов, которые были опознаны как долгожданные члены первого и второго отрядов. В том числе прибыл второй инструктор категорийного отряда - Козак Александр, проходивший по бумагам, как стажер. Ситуация с едой у второго отряда, сиречь - хомяков, складывалась критическая: народ требовал хлеба - страна беспомощно разводила руками. Также чувствовался острый недостаток таких продуктов, как вафли, (а куда без вафель то?), надо было его возмещать. Поэтому, попав с корабля на бал, два инструктора второго отряда начали рыскать по базе в поисках вожделенного провианта, найдя оный у ближайшего завхоза. Начались длительные переговоры.
А в это время, происходила осада расположенного посередине базы здания, в котором сожительствовали, медики и бухгалтер. Одного за другим проглатывало студентов чрево мед кабинета, и тут же их выплевывая, ставя страшный, особенно для юношей, диагноз - годен! После мед проверки отряды уходили пугать физрука, Химича, своей недюжей физической силой.
Время подходило к обеду, небесные просторы бороздила одинокая птица, в далеких Афинах шли олимпийские игры.
А в это время, светоч туристической культуры, Пайзанский загорал на травке возле душа. Рядом с телом начуча, каменным сфинксом нерушимо сидела его заместительница - Дульсинея Леонидовна Пайзанская, черный годовалый спаниель. Собака добросовестно блюла сон своего хозяина, и поэтому, когда заметила подкрадывающихся к нему студентов с маршрутными листами, дабы лаем не нарушать тишины, решила предпринять отвлекающий маневр - валяться пузом к верху на травке. Студенты же, не обращая внимания на бьющуюся в конвульсиях собаку, подали челобитную на подпись начучу.
Тем временем, раскручивающие на вафли, завхоза седьмого отряда, инструктора хомяков, на сороковой минуте, поняли, что переговоры зашли в тупик, и дипломатическая машина безнадежно забуксовала. С пустыми руками и щеками, грызуны ретировались в столовую, где состоялась первая очная встреча всего хомячьего отряда, насчитывающего к тому моменту четырнадцать человек.
Прямо из столовой, пока не погас боевой запал, завхозы совершили успешный набег на бухгалтерию, выписав необходимые продукты. Тогда же полностью и безоговорочно капитулировала кастелянша, открыв двери в закрома, где хранилось снаряжение. Vis pacem, para bellum, как говорили древние. В лагере постепенно стала налаживаться спокойная мирная жизнь. И только Неля Захаровна неприкаянно носилась по лагерю, жалуясь всем и вся, что ей не выдали провиант для восхождения на Кукуль. Ближе к вечеру распахнулись врата продовольственного склада, и отряды разобрали выписанные продукты. Те, кто был не занят на складах, были задействованы в полевых учениях, туманными целями которых было проверить целостность палаток, на предмет этой самой целостности. Те, кто не был задействован и в этом мероприятии, то есть инструктора, потянулись за подписью к доктору, дяде Саше, который загорал на травке, обложившись сушеными лисичками.
Закатывалось за мохнатые хребты теплое Карпатское солнышко, хлестал гладкие камни могучий прут, резвился тихий ветерок. Туристы собирали свои пожитки, готовясь к походу. Поскольку в лагере гитара была только одна, и она, как и истина была, где-то там, все народные гуляния проходили в приюте, дабы не потревожить сон начуча или не дай Бог самого Балицкого. Невзирая на гулянки, находящиеся при исполнении инструктора, пошли вызванивать маршрутку на завтрашнее утро. С третей попытки, договорившись про бус, инструктора пошли радовать свои отряды приятнейшим известием, о том, что вставать завтра надо будет в пять.
На небе рассыпался звездный бисер, складывающийся в причудливые узоры созвездий. Редкие тучки белым саваном проплывали по ночному небу, заставляя тускнеть маленькие искорки. Возвращаясь от Балицкого, инструктор хомяков, любовался великолепным Карпатским небом, и потому не заметил, как возле кострища, чья-то сутулая, сгорбленная фигура, подняв вверх лохматую голову, робким, писклявым голоском пробормотала: - Поднимите мне веки! Ну, поднимете мне веки!!
Еще не пропели первые петухи, вместо которых здесь были только коровы да кони, поэтому, еще не пропели первые коровы да кони, а отряд хомяков уже бродил по лагерю, готовясь к входу на маршрут. Руководящая верхушка отряда в лице двух инструкторов, бодрой походкой сомнамбул, поплелась к дороге встречать заказанный бус. Выйдя на дорогу, им предстала душещипательная картина: разрезая тонкую ткань утреннего тумана по дороге к лагерю бежал сам крестный отец туризма и всея Глобуса, дон Пайзанский. Короткое приветствие, одобрительный взмах бровей, вызвали у инструкторов, благоговейное чувство бесконечной признательности. Величественно пройдя мимо стоящих на скамеечке рюкзаков, и кострища, дон, заставил трепетать завтракающих туристов. Само его появление, было знаком удачи и покровительства высших сил начальства, возможно, именно это покровительство принесло к калитке лагеря ожидаемый транспорт. Загрузив в бус рюкзаки вперемешку с людьми отряд выехал на маршрут.
Начало пятидневного похода, ознаменовалось восхождением по серпантинной дороге на вотчину отряда - гору Хомяк. В половине десятого, часть отряда, радиально взобралась на саму вершину. Погода стояла по настоящему летняя, на небе было ни облачка, поднявшееся высоко солнышко баловало завзятых горцев своим теплом. Спустившись с вершины, грызуны побежали дальше, на прекрасную полоныну хомяков, где паслись кони, очень полюбившиеся фотографу, поэтому память об этих конях надолго останется в сердце и на пятнадцати фотографиях. В час дня отряд покорил следующую вершину горган - Синяк. Прикрутив маркер хомяков к железной хренотени, сиречь, триангулятору, отряд попрыгал дальше по обросших мхом камешках. Горганы, очень красивый горный массив: усыпанный камнями хребет, так и манит прогуляться по нему забредшего туриста, но он очень плохо сочетается с плохой обувью и лишней энергией. Того и другого в отряде хватало, поэтому пока хомяки добрались до Малого Горгана, пара человек кувыркнулась на скользких камнях. К счастью обошлось без травм, и через рекордное время, сорок минут, отряд красовался возле нового, то есть, хорошо забытого старого, триангулятора.
Спустившись по крутой тропе, к дороге, устроили обед, затянувшийся дольше неприличного, поэтому потом быстро побежали по дорожке, чтобы успеть до темноты к стоянке Новобудова. Однако скоро сказка сказывается, да не скоро деньги делаются. Путь к стоянке перегородил бело-зеленый шлагбаум, за которым на горбочке стоял домик лесника. Сгруппировавшись, соблюдая радиомолчание, хомяки тихонечко поползли вперед. Но не зря говорят, что мимо Карпатского лесника и мышь не проскочит, а тут хомяки, и не один а все четырнадцать! Хозяйским голосом, и такой же походкой, лесник навеял нехорошие мысли о предстоящей даче взятки должностному лицу при исполнении. Но не тут то было, лесник оказался вовсе не лесник, а егерь, старший егерь Игорь, как он представился. И он не то что даже не намекнул про взятку, а рассказал где лучше стать лагерем, и заявил, что если кто будет нас обижать, то сказать, что мы приехали в гости к старшему егерю Игорю, от чего, по видимому, обидчики должны были падать ниц, и молить о пощаде. Получив покровительство всего горганского лесничества, в лице Игоря, отряд благополучно добрался до Новобудовы, раскинув лагерь вдоль реки Зубрынка. Однако просто заснуть в эту ночь было не суждено. Когда уже доваривался в котелке ужин, к лагерю подкатил бобик, из которого вылезли четверо, один из них был тем самым старшим Егерем. У инструкторов противно засосало под ложечкой - теперь точно хана! Но Игорь, второй раз за день приятно удивил бедных студентов, вместо того чтобы взять положенную мзду, он провел политзанятия. Темой занятий, был кандидат в президенты В.Ющенко, воспетым местным населением, так что стал похож скорее на героя из древнегреческих мифов, чем на обычного кандидата. Вскоре предвыборные дебаты перешли к разговорам за жизнь, и егерь благодетель со вторым инструктором Козаком, взяв фляжку бальзама, уединились у речки, разговаривать о мирском. Все остальные уснули в палатках сном праведников.
Начало нового дня порадовало, некоторых туристов, забавной картиной: в двухместной лодочке, в которой по задумке должно было спать трое человек, забилось аж четверо (!). История умалчивает, о том каким образом, четверка бодрых поместилась в этой палатке, но их крики возмущения еще долго ходили среди смерек гулким эхом. Особенно раздражали довольные, выспавшиеся лица, обитателей купола-паучка, в котором должно было спать четверо вместо троих.
Собравшись, группа снова вышла на маршрут. По лесным тропинкам хомячки добежали до перевала Столы, потом по хорошей, машинной дороге сделали марш бросок через полоныну и вышли к горе Плоская. Соблюдая молочную диету, грызуны затарились молоком в ближайших кошах, и поспешили дальше, лелея мысли о скором обеде. Часть группы пошла траверсом, часть забралась на вершину Плоской, и надо сказать, что вершина настолько поразила своим великолепием, завхоза Сашу Каплуна, что спустившись вниз к лесу, он решил подняться на нее еще раз. Впрочем, может быть, во всем была виновата забытая фляжка.
Путь по хребту на Черную Клыву был ничем непримечательным. Для инструкторов. Остальные же члены отряда, далекие от понимания своего местонахождения, возжелали еды и воды, о чем непрестанно напоминали своим командирам в порядке живой очереди, то есть все по порядку заявляли, что без обеда не ступят и шагу. Инструктора, не сговариваясь, приняли оборонительную тактику, позаимствованную из давешних политзанятий: накормив народ обещаниями о скором обеде и воде, которая должна быть через пять-семь минут, шли вперед к светлому будущему. Однако через два часа, фраза про пять-семь минут потеряла свою былую силу. Благо силу потеряла не только фраза но и отряд, поэтому инструктора остались целыми, и таки вывели изголодавшихся путешественников к роднику под самой горой.
Подъем к месту стоянки, оказался довольно таки крутым, и прямо с наскоку гору взять нельзя. На вершину, идя с севера, можно выйти, только если обогнуть Клыву по восточному склону, что и было успешно сделано. В восемь вечера хомячки побросали свои рюкзачки на опушке, рядом с журчащим родничком и поставили на сегодняшних переходах жирную точку.
...утренний ветер уносил с собой слова мольбы, о том, чтобы сегодня была хорошая погода. ?Не для себя прошу, Господи!?. Инструктора просили всевышнего дать хорошую погоду, потому что этот день был решающим: или победит человек или злые силы Карпат уособившиеся в ужаснейшем, и наверняка ошибочном, творении матушки природы - Жеребе! Впереди был переход: Чорна Клыва - Руська - Братковская, хребет, сплошь покрытый Жеребом разных мастей. Инструктора были уверены, что если и есть ад на земле, то он находится недалеко от лагеря. Но в тот день стихии сжалились над несчастными и даровали хорошую погоду и безоблачное небо.
Заняв стратегически выгодное положение на полой части берега, все по очереди полезли купаться. Инструктора вооружившись мылом в одной руке и биноклем в другой сидели за камешком ?на изготовке?, поджидая киевский отряд ведомый фрау Кудлай, с которой забили здесь стрелку. К озеру спустились несколько групп, из Киева и Польши, был даже какой-то одинокий старичок, который поставил палатку на другом берегу озера, потом передумал и потащил ее наверх, так что была видна только самоходная палатка. Ганза, возглавляемая Натикой?бесстрашной в поле видимости так и не появилась. Холодало. Инструктора отдали Васылю бинокль, и пошли совершать омовение.
Вместе с сумерками на горы опустились тучи. Но решив окончательно добить отряд молочной диетой, инструктор и комрад Репа, в девять вечера сделали вылазку за молоком к Васылю в коши. После их часового отсутствия, на скору руку сбитый из волонтеров спас отряд уже бродит по хребту семафоря фонариками. Они не знали, что в это время добытчики уютно гостевали у добрых гуцулов, потягивая свеженадоенное молочко! Дорога из Кошей назад, была сопряжена с полным отсутствием видимости и присутствием севших батареек. Но с горем пополам звезда нашла героя, и вновь сплотившийся отряд, поужинав, отправился спать.
Как говориться, когда русский проснется - тогда и утро. Для хомяков утро наступило в десять часов. Туман, обнимавший с вечера только верхушки хребта, теперь опустился к самому озеру. Из палаток выходить не хотелось, но спать дольше уже было просто невозможно. Кое как собравшись, инструктора предложили девушкам выложить камни из рюкзаков, а не тащить их в гору как обычно. Девушки дружно согласились, выкинули тщательно упакованные булыжники, и отряд двинулся к Близнице.
Пройдя около двух часов по свидовецкой дороге, хомяки-в-тумане повернули налево и начали долгий траверс обоих, малой и большой, Близниц. Выбравшись, наконец, из тумана, в урочище Урда отряду встретился домик. Семья гуцулов сидела на ступеньках и жевала семечки, а рядом их дети бодались с козлами лоб в лоб. На вопросы о том, как добраться до Квасов, гуцулы флегматично заметили, что туда идти недалеко, что воон там, на противоположном склоне сидят семеро туристов, что сюда не часто ездит машина, а уж потом сказали, что там то идет ярко выраженная дорога, с которой просто невозможно свернуть. Рассказав путь до Квасов, гуцулы вернулись к своему недавнему занятию - наблюдение за туристами, которые ходят по противоположному склону.
Дети продолжали бодаться с козлами.
Туман снова сомкнулся за спиной замыкающего, стоило подняться по ярко выраженной дороге чуть выше. Да и сама дорога потеряла былую яркость, и теперь приходилось ориентироваться только по коровам, выстроенным на склоне в линии, символизирующую эту самую яркую дорогу. Несколько часов хождения с почти нулевой видимостью заставили надломиться даже самые крепкие нервы. К счастью инструктора случайно набрели на собирателей черники, которые любезно сопроводили отряд почти до самого Тростянца, северной части Квасов.
Вечерним дизелем добрались из Квасов в Ворохту, где оккупировали колыбу с единственной, работающей в это время кухней. Поскольку ни одна маршрутка в пол двенадцатого уже не ходит, то транспорт выбирать не приходилось, и в Глобус поехали на грузовом бусе. Лагерь встретил спустившийся с гор отряд, беспокойной тишиной и холодными провалами окон. Дабы в эту ночь не навеивать начучу беспокойные грезы, лагерное командование было заранее предупреждено по телефону, что второй отряд приедет позже контрольного срока. Поэтому здесь царила тишь да благодать. Хомячки расфасовавшись по полочкам-нарам ушли в себя, и потому не видели как у кострища, лохматое, сгорбленное существо, сжимая в руках банку черновицкой тушенки, лихорадочно бормотало: - Моя ппррелл-ллесть!
Это всегда наступает внезапно - одно мгновение спишь, другое уже слушаешь, чей-то занудный, резкий и неприятный крик: ?Дежурный инструктор! Машина приехала!?. Вроде бы кто-то заметил подъезжающий бусик еще раньше, потому что крикнул в ответ что уже видел его, то ли во сне, то ли в гробу. Поднятый криками хомячий дежурный инструктор, сначала хотел по душам поговорить с владельцем занудного голоса, но не найдя никого подходящего по своему росту, почесал руки и пошел провожать во второй круг походов первый и четвертый отряды, старательно запаковавшихся в бус. С ними проводилась и единственная гитара.
На этот раз обошлось без линейки, но тот, кто забыл прошлое обречен пережить его еще раз. Все тяготы дежурства снова легли на второй отряд. Благо, мусорная яма была еще на полная, так что на нее нарядов не поступило. Наступающий на пятки день независимости заставлял действовать быстро и решительно. Поступил приказ сверху, о том, что 24-го и 25-го в лагере не должно быть ни души, поскольку традиционно с визитом на Говерлу должны были приехать наши партийные лидеры, и традиционно напиться до поросячьего визга. А посему буянить, дебоширить и нарушать беспорядки. От греха подальше глобусные отряды спроваживали на самые далекие от Говерлы хребты.
Серое небо, напоминало ХP-шный ?Turn off?, наверное поэтому пара киберпанков, одолеваемые ностальгией о всемирной сети, покидала Глобус. После первого круга походов в Киев, по разным причинам уехало еще несколько человек. А второй отряд наоборот получил пополнение - тройка бодрых, приехавшая без путевок в Глобус на пол смены, три неучтенки. Хомяки взяли в свою банду волонтеров, и спасибо, инструктору Священко Юре, оставившему на базе палатку, которую прибрал к рукам хомяк-вожак, чтобы расквартировать неучтенных. Теперь отряд насчитывал семнадцать душ, но официально по-прежнему тринадцать.
Чтобы прокормить страждущих, завхоз Каплун Саша пошел на схватку с бухгалтерией, выписывать на завтра продукты. Палатки сушились, умывальники наполнялись, трава зеленела, Неля Захаровна металась по базе с непонятными рационализаторскими предложениями, в общем, все было как обычно. А потому два инструктора решили смотаться в Ворохту. Отстрелявшись у физрука Химича из пневматической винтовки, на положенном, по ходу соревнований стрельбище, инструктора ушли из лагеря.
К вечеру, после ужина, сытые и довольные дежурные инструктора вернулись в приют. У лестницы на второй этаж гордо восседал зам начуч. А там где зам, там недалеко и сами его светлость Пайзанский. С недобрым предчувствием хомячки прокрались мимо собачки и проникли в комнату. Там, их ждал вышеназванный глава учебной части. Словно паук, сидя в центре паутины, он восседал на нарах, поджидая своих жертв. Народному порицанию, за отсутствие дежурного инструктора на базе, не было предела. Наказанием, которое следовало за такое правонарушение, с успехом могла быть и дыба, если бы речь благоговейного, не без подачи порицаемых, плавно не перешла в Кавказский регион. В конце концов, конфликт урегулировался, и с начучем расстались в самых добрых чувствах. Даже с какой-то тоской.
Тем временем, день подходил к концу. Группа разбирала забранные с базы продукты, инструктора отправились к туалетам проводить ?зачистку территории?, без которой сдача дежурства просто немыслима. После громогласных экзорцизмов, изгнанные из туалета демоны, пулей вылетели наружу и убежали к приюту. Дежурные приступили к зачистке. День закончился, еще одним изгнанием: коней с территории базы, экзорцизмы здесь не помогали, пришлось все делать вручную. А под навесом кострища, чья-то лохматая фигура, склонившаяся над сирыми головнями, прошипела: - Врешшь не возмешшь...
Утром независимости, хомяки, неспешно приготовили завтрак, чуть-чуть посидели на дорожку, и уже к одиннадцати, наконец-то покинули лагерь. Поход обещал быть матрасным, наверное, поэтому лагерная собака Хавчик, он же Барс, он же шелудивый пес, отправился в поход вместе с отрядом. Сегодня надо было дойти аж до Казьмещика, причем через бабину яму. Известно, что в бабиной яме тропы нет, и идти пришлось по азимуту, вдоль речки считая ее повороты. Поскольку местность буйно зеленела разнообразной растительностью, то каждое новое мгновение было шагом в неизвестность. Но группа шла точно по курсу. Хавчик, исходивший эти окрестности вдоль и поперек трусил впереди среди папоротников, инструктора вели следом группу, делая вид, что эти два события никак не связаны. Так отряд добрался почти до самого Казьмещика, разбив лагерь в километре от него.
Реквизит для празднования Дня Независимости был набран с лагеря, и все бы хорошо, если бы не один ужасный по своим масштабам поступок, одного члена отряда. По-видимому, он обладал слабым обонянием, потому как еще можно объяснить, то что освобождая бутылки для молока он вылил на землю 1,2 линтра самогона?! А это все что было. А на дворе был праздник. А до ближайшего ларька топать как до Шанхая. После этого, инструктор Козак надолго замкнулся в себе, ни с кем не говорил, уединившись с Бог знает откуда взятой, книжкой по астрономии. Остальные не так тяжело переживали эту потерю, поэтому праздник для них не был совсем потерян.
На следующий день после Дня Независимости по Культурной программе были предусмотрены окрестности Петроса. Дорога бежала вперед, причудливо виляя своим желтым телом среди высоких смерек. Хомяки неслись следом, ведомые инструкторами, или собакой, тут уже решительно не было ясно, кто кого ведет. Но по утверждению руководства псина им только мешала. Она то и дело останавливалась посреди тропинки как вкопанная, и через нее приходилось преступать, к тому же она абсолютно не реагировала ни на какие команды. Тут на лицо была свободолюбивость, присущая всем славянским народам, и тем, кто с ними поведется.
И потом, когда отряд вышел не под Петрос, а на перемычку, к могиле Льва, было на кого свернуть. Собака же, в свою очередь, игнорируя угрозы и нарекания, спокойно побежала по дорожке к Петросу. Инструктора, волей-неволей пошли за ней. Восхождение на вершину было решено делать завтра, к тому же верхушка двухтысячника расцарапала проплывающие мимо тучи и закуталась в их серые лохмотья.
Бодрые и неутомимые хомяки неслись по перемычке от Петроса к Говерле. Хавчик умотал далеко вперед, перестав мозолить инструкторам глаза. Вместо собаки, глаза намозолил пан лесник, встреченный почти у самого подъема на Говерлу. Мгновенно в руках у него материализовался прайз-лист, в котором, дотошно была описана стоимость прохода и просмотра каждого кустика и камешка в окрестности. Аргументируя взятие лесных сборов тем, что отряд идет по заповедной земле, охраняемой кучей лесников и егерей, которым надо кормить детей. А лесники, оказывается санитары гор, призванные наводить порядок и бдеть чистоту доверенной им территории. В это верилось с трудом, потому как разбросанные пластиковые бутылки, бумажные пакеты и всякий другой мусор плохо сочетались с природной красотой края. Но выпяченная грудь, с красовавшимся беджиком Карпатского лесничества имела еще и карман, в который пришлось таки всунуть положенную сумму денег, благо урезанную студенческими скидками. Еще застал врасплох вопрос: - А то ваша собака побігла? А чого вона без намордника?.
Не зная, что на это и сказать, хомяки отреклись от пса: - Приблудилась!
Говерла как обычно была густонаселенной различными туристами из разных стран и городов, горы мусора на обоих склонах, завязанные ?на память? фенички придавали высочайшей вершине Украины довольно неприятный вид. Поэтому хомяки не задерживаясь наверху надолго, побежали дальше по Черногорскому хребту. Четвероногий же друг человека, словно предчувствуя близкую непогоду, не сказав никому ни слова, ухнул с Говерлы обратно в лагерь. А хомяки, борясь с буйными ветрами, добрались до озера Бребенескул, где и разбили лагерь.
Этой ночью спокойно поспать не удалось. Озеро Бребенескул было знаменито тем, что хорошая погода, как и сухие дрова здесь были из области фантастики. И на этот раз погода не ударила в грязь лицом - около десяти вечера припустил такой град, что обитатели лодочки, в виду ненадежности жилища, вынуждены были перебираться в другие палатки. А сама лодочка, впоследствии раздолбана ледяными комками. У стоящих рядом поляков дела пошли еще хуже - град разбил две палатки из четырех. Это была долгая, и по большей части бессонная ночь, потому как ветер валил палатки то в одну то в другую сторону, угрожая сделать их обитателей, героями нового современного романа: ?Унесенные ветром?.
С утра вокруг палаток лежал снег, со склонов ручьями стекал туман, Бребенескул словно в зеркале отражал в себе все это великолепие. Свернув бивуак отряд вознесся на хребет и побрел в тумане, в направлении Марышевских гор. Иногда ветер прогонял туман, и тогда взору неискушенного наблюдателя открывались гротескные виды скалистых Шпыцов, крутые склоны больших и малых Кизлив, иногда даже был видно далекий Поп Иван с руинами обсерватории. В два часа дня хомяки-путишественники вышли ко второму от базы Заросляк мосту и понеслись по финишной прямой в Глобус.
