Когда расчищавшіе дорогу киргизы и аксакалъ изъ Кара-тепе, Джанъ-Али-Эминъ, наблюдавшій за работой, вернулись на другое утро въ караванъ-сарай, мы въ самомъ серьезномъ настроеніи двинулись къ перевалу, всюду покрытому глубокимъ снѣгомъ. Послѣ неслыханныхъ трудовъ и усилій, мы преодолѣли всѣ препятствія и достигли корытообразнаго углубленія въ гребнѣ Алайскаго хребта, который затѣмъ отлого подымается вверхъ; снѣгъ здѣсь лежалъ въ два метра глубины. Въ сугробахъ была протоптана узкая глубокая тропа; идти по ней было все равно, что по узкой перекладинѣ черезъ трясину. Одинъ невѣрный шагъ въ сторону - и лошадь совсѣмъ погружалась въ снѣгъ, изъ котораго ее еле вытаскивали соединенными силами, теряя массу времени.
(Съ фотографіи автора).
На юго-западѣ виднѣлась обособленная горная область Кара-кыръ, которая высовываетъ свото изъѣденную вѣтрами вершину изъ вѣчныхъ снѣговъ и, точно бакенъ въ морѣ, указываетъ путь къ самому перевалу. Тропинка ведетъ черезъ послѣдній гребень сотнями извилинъ, и когда наши лошади дошли до крайняго напряженія силъ, мы, наконецъ, цѣлые и невредимые, со всѣмъ багажомъ достигли грознаго Тенгисъ-бая. Здѣсь отдохнули нѣсколько часовъ, напились чаю, сдѣ-лали кое-какія наблюденія, фотографическіе снимки и полюбовались чуднымъ видомъ.
(Съ фотографіи автора).
Пунктъ, гдѣ мы находились, былъ со всѣхъ сторонъ окруженъ покрытыми снѣгомъ гребнями; лишь кое-гдѣ выглядывали изъ снѣга голыя верщины скалъ. На сѣверѣ видна была долина Исфайрана, которую мы, наконецъ, оставили за собою съ такимъ трудомъ. На юго-востокѣ развертываласъ величественная панорама. Зарѣзко очерченными гребнями Алайскаго хребта виднѣлся вдали и по ту стороыу долины Алая Заалай-скій хребетъ, щеголявшій чудеснѣйшими бѣлыми и голубыми тонами; вершины были окутаны облаками и снѣгами.
Отдохнувъ и надышавшись чистымъ легкимъ воздухомъ на высотахъ водораздѣла, мы покинули область Сыръ-дарьи и медленно направились внизъ въ области, воды которыхъ стекаютъ въ Аму-дарью. Спускъ былъ здѣсь такъ-же крутъ, какъ съ сѣверной стороны; приходилось переходить одну лавину за другою. Нѣкоторыя изъ нихъ захватили съ собой въ паденіи массу земли и щебня, которыя и прикрыли снѣгъ сверху, такъ что мы шли, ничего не замѣчая, пока лошади не провалились вдругъ въ предательскую рыхлую почву по брюхо. Одна изъ самыхъ большихъ лавинъ, скатившаяся наканунѣ, была въ 400 м. шириною и почти 20 м. глубиною. Киргизы сказаля, что мы должны почитать себя счастливыми, что какъ разъ успѣли избѣгнуть встрѣчи съ нею. Когда лавина съ страшной силой несется внизъ, нижній слой ея силою давленія превращается въ ледъ, и несчастные, погребенные ею на пути, точно вплавляются въ эту стекловидную массу, изъ которой нѣтъ спасенія. Оглушенные ударомъ они не успѣваютъ и опомниться, какъ замерзаютъ.
Усталые отъ дневныхъ трудовъ, мы сдѣлали привалъ въ боковой долинѣ тутъ лежалъ снѣгъ въ метръ глубиною, но киргизы расчистили для насъ площадку; посреди нея и раскинулась юрта, окруженная высокимъ снѣжнымъ валомъ.
На слѣдующій день отправились дальше черезъ долину ручья Дараутъ-кургана. Чуть не каждыя 10 минутъ приходилось переходить вбродъ черезъ этотъ ручей, журчавшій подъ сводами и мостами изъ снѣга. Отъ подошвы лавинъ лошадямъ приходилось, сломя голову, бросатъся въ воду, чтобы однимъ сильнымъ прыжкомъ очутиться затѣмъ на противоположномъ берегу. Я каждый разъ съ большимъ безпокойствомъ слѣдилъ за лошадъми, несшими вьюки съ фотографическими аппаратами и боевыми припасами. Все, однако, обходилось благополучно. Только разъ скатилась съ гребня высокой лавины одна изъ лошадей, несшихъ съѣстные припасы. Ее развьючили, вытащили веревками ящики изъ снѣга, снова навьючили, и караванъ медленно продолжалъ свой путь между сугробовъ до слѣдующаго паденія и слѣдующей остановки.
Около полудня пошелъ снѣгъ, и густой туманъ заволокъ все вокругъ. Одинъ киргизъ пошелъ впередъ, мѣряя глубину длиннымъ шестомъ, точно морякъ на неизвѣстномъ фарватерѣ, съ тою лишь разницею, что мы искали мелкихъ мѣстъ. Часто онъ проваливался въ снѣгъ и долженъ былъ возвращаться, чтобы искать дороги въ другомъ мѣстѣ.
(Съ фотографіи автора).
Долина эта открывается въ большую долину Алая, гдѣ возвышаются длинныя, глиняныя, съ башнями по угламъ, стѣны крѣпости Дараутъ-курганъ, воздвигнутой Худояръ-ханомъ. Съ часъ спустя, мы были въ киргизскомъ кышлакѣ того-же названія, состоящемъ изъ 20 юртъ; старшиною былъ тутъ гостепріимный Ташъ-Мухамедъ-Эминъ.
Къ снѣгу и туману присоединился еще сильный западный вѣтеръ и, по словамъ киргизовъ, на перевалѣ Тенгисъ-бай долженъ былъ свирѣпствовать страшный буранъ, отъ котораго мы такъ счастливо успѣли уйти. Кто знаетъ, что было-бы съ моимъ караваномъ, если-бы мы вышли днемъ раньше и попали подъ лавину, или днемъ позже, и насъ засталъ-бы буранъ.
Прежде чѣмъ описывать наше дальнѣйшее путешествіе, я хочу сказать нѣсколько словъ о долинѣ Алая, глубокой впадинѣ, отдѣляющей Алайскій хребетъ отъ Памирскаго нагорья. Ограниченная съ сѣвера Алайскимъ хребтомъ, съ юга Заалайскимъ, съ востока горнымъ кряжемъ Мусъ-дагъ-тау, aсъ запада продолженная долиной Каратегинъ, долина Алая имѣетъ въ длину 120 килом.; въ ширину самое меньшее б, самое болыпее 20 килом.; надъ уровнемъ моря на востокѣ возвышается на 3,200 м., тогда какъ въ западной части около Дараутъ-кургана лишь на 2,600 м. На всемъ протяженіи Алая протекаетъ рѣка Кызылъ-су, вытекающая изъ прилегающихъ горъ, текущая черезъ Каратегинъ, подъ именемъ Сурхаба, и, подъ именемъ Вахша, впадающая въ Аму-Дарью.
Притокъ воды въ Кизылъ-су равнялся около Дараутъ-кургана 22 куб. м. воды въ секунду, къ которымъ надо прибавить 5 куб. м. въ сек. приносимыхъ маленькимъ притокомъ Кара-су, итого свыше 2 милліоновъ куб. м. въ сутки. Въ срединѣ лѣта рѣка всего обильнѣе водою, такъ какъ въ это время происходитъ наиболѣе сильное таяніе нагорныхъ снѣговъ, которые и стекаютъ массой воды въ русло рѣки около Дараутъ-кургана; ее и нельзя бываетъ переходить вбродъ въ теченіе шести недѣ ль. Сообщеніе между селеніями, расположенными на обоихъ берегахъ, ежегодно прерывается поэтому на нѣкоторое время. По ночамъ воды въ рѣкѣ бываетъ гораздо болыше, чѣмъ днемъ, такъ какъ вода изъ тающихъ въ горахъ снѣговъ успѣваетъ добраться до главной рѣки лишь къ ночи. Уровень воды въ ней начинаетъ повышаться еще часовъ съ 8 вечера, а часовъ съ 6 утра начинаетъ снова понижаться; въ 8 ч. утра водауже стоитъ на самомъ низкомъ уровнѣ и такъ держится до 8 ч. вечера. Во время моего пребыванія тамъ, вода была хрусталъно-прозрачная, но лѣтомъ она бываетъ красновато кирпичнаго оттѣнка отъ песку и глины и потому носитъ названіе Кызылъ-су или Красной рѣки такъ-же, какъ и ея восточная сосѣдка, текущая отъ перевала Терекъ-даванъ черезъ Кашгаръ къ Лобъ-нору.
Въ сѣверномъ, среднемъ и восточномъ Памирѣ, который я проѣхалъ, снѣжные осадки распредѣлены очень неравномѣрно. Можно отмѣтить три рѣзко отличающіяся другъ отъ друга, по рельефу мѣстности, снѣговыя области: на сѣверѣ долина Алая, которая зимою заносится огромнѣйшими массами снѣга; на востокѣ область Сары-колъ, гдѣ снѣга выпадаетъ уже го раздо меньше, и область, не имѣющая стока водъ, между двухъ вышеназванныхъ, около озеръ Кара-куль и Рангъ-куль, гдѣ снѣговые осадки совсѣмъ незначительны. Вообще можно констатировать, что влажные вѣтры, дующіе на Памирское нагорье, преимущественно осаждаютъ снѣгъ на окраинныхъ горахъ и уже сухими достигаютъ центральныхъ областей страны. Здѣсь мы находимъ большія скопленія снѣга только въ защищенныхъ мѣстахъ съ подвѣтренной стороны, напримѣръ около переваловъ. Вообще-же тонкій сухой снѣгъ скоро сметается вѣтромъ.
(Съ фотографіи автора).
Естественнымъ слѣдствіемъ неравномѣрности распредѣ-ленія снѣговыхъ осадковъ является неравномѣрность объемовъ и распредвленія рѣкъ и ледниковъ. Они приходятся почти исключительно на обильныя снѣговыми осадками об ласти; въ областяхъ-же центральныхъ рѣки и ледники рас предѣлены скудно. Руководствуясь произведенными мною измѣреніями, я высчиталъ, что среднимъ числомъ съ каждаго кв. м. земли попадаетъ въ рѣки количество воды, получающееся отъ таянія 1 куб. метра снѣга. Снѣгъ чрезвычайно плотенъ такъ что только четвертая часть его становится водой.
Если опредѣлить площадь долины Алая съ прилегающими обильными снѣгомъ горными склонами въ 2,400 кв. килом., то такая площадь должна дать среднимъ числомъ 600 милліоновъ куб. м. воды, или водяной кубъ въ 860 м. ребро. Цифра не преувеличенная, если вспомнить, что рѣка лѣтомъ несравненно обильнѣе водой, чѣмъ въ холодное время года, и что если даже мы опредѣлимъ среднее годовое количество воды только въ 25 куб. метровъ въ секунду, то въ годъ выйдетъ 788,400,000 куб. метр. Расчетъ этотъ, основывающійся на такихъ немногихъ данныхъ, само собой разумѣется, лишь приблизительный, излишекъ же, конечно, надо отнести на счетъ лѣтнихъ дождей.
Зимою въ долинѣ Алая вообще постоянно дуютъ сильные западные вѣтры. Иногда задуетъ восточный, но очень рѣдко. Съ сѣвера и съ юга защищаютъ долину горные хребты, но юго-восточный вѣтеръ здѣсь иногда дуетъ. Лѣтомъ бываетъ тише; вѣтры рѣдкіе и слабые. Западный вѣтеръ зовется Каратегинъ-хамалъ; восточный - Иркештамъ-хамалъ, а юго-восточный Мургабъ-хамалъ, согласно областямъ, откуда они дуютъ.
Въ серединѣ марта въ Ферганской долинѣ наступаетъ время весеннихъ дождей; одновременно въ долинѣ Алая выпадаетъ «сарыкъ-каръ» или «желтый снѣгъ» такъ называется послѣдній зимній снѣгъ. Почему онъ такъ называется, киргизы нигдѣ не могли мнѣ объяснить, но названіе это распространено по всему Памиру. Вѣроятно, снѣгъ въ это время грязнится и принимаетъ желтоватый оттѣнокъ отъ пыли, наносимой вѣтромъ изъ областей, гдѣ почва въ это время года бываетъ уже обнажена.
Ясно, что снѣгъ въ различныхъ частяхъ Памира выпадаетъ впервые и сходитъ въ различное время года. Такъ въ высокихъ поясахъ снѣгъ выпадаетъ круглый годъ, тогда какъ въ долинѣАлая первый снѣгъ выпадаетъ въ концѣ октября, а послѣдній въ серединѣ апрѣля.
Но вернемся къ нашему путешествію. Въ ночь на 1 марта ураганъ такъ и ревѣлъ и рвалъ нашу палатку, расширяя щели между полосами войлока. Утромъ въ палаткѣ протянулись по направленію вѣтра длинные хвосты изъ мелкой снѣжной пыли, точно хвосты кометъ; одинъ проложилъ себѣ путь прямо черезъ мое изголовье. Спалъ я, однако, какъ медвѣдь въ берлогѣ,? пусть себѣ тамъ мететъ и крутитъ, сколько угодно.
Мы простояли день въ Дараутъ-курганѣ, такъ какъ буранъ продолжалъ свирѣпствовать; западный вѣтеръ взрывалъ вокругъ нашей юрты густыя облака снѣга, мелкаго, какъ мука, и, не смотря на то, что палатку прикрыли войлоками, обвязали веревками и укрѣпили піестами, угрожалъ снести самую палатку.
2 марта мы дошли до зимняго кышлака Гунды, но предварительно изъ предосторожности послали бывалыхъ людей проложить и утоптать намъ новую тропу черезъ сугробы, такъ какъ старую совсѣмъзамело. Мы держались какъ можно ближе къ южному склону Алайскаго хребта, идя вдоль него; тутъ снѣгъ мѣстами уже посмело.
Въ Гунды съ нами приключилось несчастье. Мы только что пришли въ кышлакъ, разбили юрту, поставили постель, размѣстили ящики и часть болѣе хрупкаго и цѣннаго багажа, какъ вдругъ Рехимъ-бай нечаянно толкнулъ ртутный барометръ, да такъ, что стеклянная трубка разлетѣлась въ дребезги, и серебристые шарики ртути раскатились по коврамъ. Драгоцѣнный, хрупкій приборъ, который я добросовѣстно провѣрялъ по три раза въ день, пеленалъ и няньчилъ, какъ грудного младенца, сталъ теперь никуда негоднымъ, хотъ брось. Рехимъ-бай остолбенѣлъ, но такъ какъ онъ собственно былъ не виноватъ, то я ограничился легкимъ выговоромъ. Да и что толку было-бы бранить его: барометра этимъ не починишь. Пришлось съ тѣхъ поръ обходиться тремя анероидами и гипсотермометромъ.
(Съ фотографіи автора).
Въ утѣшеніе мнѣ люди устроили вечеромъ концертъ. Одинъ изъ киргизовъ усѣлся посреди моей юрты и сыгралъ на «кобусѣ» - трехструнномъ инструментѣ струны перебираются пальцами. Музыка эта уныла и монотонна, но полна чувства и чисто азіатскаго настроенія, такъ что я охотно прислушивался, особенно когда къ ней присоединялся аккомпаниментъ завыванія бури и треска огня. Сколько разъ за эти долгіе годы предстояло мнѣ еще при слушиваться къ звукамъ этого примитивнаго струннаго инструмента, сколько темныхъ одинокихъ вечеровъ предстояло скоротать, слушая непритязательную музыку! Я скоро привыкъ къ ней, и она доставляла мнѣ такое-же наслажденіе, какъ туземцамъ. Любилъ я ее потому, что подъ эти звуки такъ сладко мечталось о родинѣ, ахорошо иногда всласть потосковать о родинѣ! Много разъ убаюкивали меня на ночъ эти рокочущія струны, аккомпанируя какой нибудь азіатской пѣснѣ.
З марта. Совер-шенно тихо; небо все въ облакахъ. Вершины Заалайскаго хребта мелькаютъ чудесными сѣрыми, бѣлыми и свѣтлоголубыми оттѣнками. Опустя два часа, мы достигли небольшаго кышлака Кызылъ-ункура, а, еще два часа спустя, маленькаго перевала Гаса, расположеннаго въ южныхъ отрогахъ Алая. На протяженіи всего пути до Кашка-су, Кызылъ-су течетъ вдоль лодножья Алайскаго хробта далеко отъ Заалайскаго. Мы ѣхали вдоль праваго берега рѣки, который вообще рѣзко очерченъ. Теченіе здѣсъ очень быстрое и сосредоточенное въ одинъ потокъ, извивающійся между красными песчаными отмелями и конгломератовыми ложбинами, бока которыхъ круто спускаются къ рѣкѣ, и мѣстами промыты ею.
Затѣмъ мы снова удалились отъКызылъ-су. Чѣмъ дальше мы подвигались къ востоку, тѣмъ глубже становился снѣгъ. Послѣдній буранъ замелъ тропу и намелъ такіе сугробы, что весь день намъ приходилось пускать впередъ четырехъ верблюдовъ, чтобы они протоптали дорожку; по ихъ слѣдамъ медленно и тяжело подвигались лошади. Вѣтеръ налеталъ порывами и окутывалъ караванъ непроницаемымъ облакомъ снѣжной пыли.
Такъ мы добрались до мелководнаго ручейка Кашка-су. По ту сторону его лежалъ аулъ того-же названія. Чтобы попасть туда, пришлось перебраться черезъ ручей по мосту изъ льда и снѣга. Тамъ была приготовлена для насъ необычайно удобная юрта съ коврами не только на полу, но и кругомъ по стѣнамъ; посреди юрты весело пылалъ огонь; искры и маленькіе уголья такъ и скакали кругомъ, и одному изъ киргизовъ приходилось все время наблюдать, чтобы они гдѣ нибудь не прожгли ковровъ.
4 марта. Весь денъ шелъ снѣгъ; всю окрестность заволокъ густой туманъ; все было бѣло кругомъ; небо и земля сливались. Единственной точкой опоры для глаза была темная линія каравана, голова котораго казалась уже сѣровато-бѣлой и исчезала въ туманѣ. Впереди насъ шли два верблюда. Ѣхавшіе на нихъ проводники отыскивали наиболѣе твердый слой снѣга и поэтому ѣхали, виляя изъ стороны въ сторону, по холмистой мѣстности. Снѣгъ былъ такъ глубокъ, что верблюды часто неожиданно проваливались въ него почти по уши, и тогда приходилось выбирать другое направленіе.
Лошади шли по слѣдамъ верблюдовъ, волоча по снѣгу вьюки и стремена. Молчаливо и тяжело тащился нашъ кара ванъ. Наконецъ, на холмѣ показалась юрта, похожая на черную точку среди этого безграничнаго бѣлаго снѣжнаго океана; рядомъ суетились люди, разбивая другую юрту. Намъ оставалось пройти до нихъ только 120 м., но дорога шла по оврагу со снѣгомъ въ 2?3 метра глубины, и мы бились больше часу, чтобы благополучно провести нашихъ вьючныхъ лошадей.
(Съ фотографіи автора).
Первая-же лошадь провалилась въ рыхлый снѣгъ и буквально чуть не утонула. Люди съ трудомъ высвободили ея вьюкъ и ее самое. Потомъ они попытались разгрести снѣгъ на обѣ стороны и прочистить дорожку, но снѣгъ лежалъ такъ глубоко, что до почвы не достать было. Наконецъ, киргизы нашли исходъ. Взяли войлока отъ юрты, разстелили ихъ по снѣгу, и по этой войлочной дорожкѣ провели гуськомъ лошадей. Пройденныя полосы войлока перекладывались впередъ, и послѣ неимовѣрной возни и хлопотъ удалось таки вывести весь караванъ на твердую почву.
Трактъ этотъ назывался Джиптыкъ, но аулъ того-же названія расположенъ въ 3 верстахъ, и двѣ юрты для насъ были доставлены оттуда на нашъ счетъ. Привалъ нашъ вышелъ пренепріятнымъ; топлива было мало, да и то отсырѣлое, и палатка наполнилась ѣдкимъ дымомъ. Передъ юртой громоздились высокіе сугробы.
5 марта. Ночь была холодная; минимальный термометръ показалъ - 20.5°; въ 8 часовъ утра температура въ юртѣ, около моего изголовья, равнялась ?10°. Все, что было въ юртѣ: консервы, молочный экстрактъ, чернила?замерзло. А тамъ, снаружи стояли, понуривъ голову, лошади и били копытами о снѣгъ, хрустѣвшій отъ мороза.
Погода была тихая. Около 11 ч. утра проглянуло солнце, туманъ разсѣялся, и открылась величественная альпійская страна, Заалайскій хребетъ; тамъ и сямъ еще виднѣлись легкіе прозрачные клочки тумана. Временами показывалась и гора Кауфмана (7000 м.) - блестящая серебромъ пирамидальная вершина которой, повидимому, однако, мало превосходила высотою своихъ сосѣдокъ.
(Съ фотографіи автора).
Мы ждали партію верховыхъ киргизовъ, которые должны были прибыть изъ Арча-булака, чтобы расчистить путь; но такъ какъ о нихъ не было ни слуха, ни духа, то нашъ другъ Эминъ отправился на развѣдки. Забавно было смотрѣть, какъ онъ плелся себѣ потихоньку по сугробамъ на своемъ заиндевѣвшемъ конѣ, изъ ноздрей и отъ боковъ котораго валилъ паръ. Спустя полтора часа, онъ превратился въ точку, чернѣвшую на безконечномъ бѣломъ полѣ. Изъ снѣга торчали только голова лошади, да всадникъ. Часа черезъ три онъ вернулся съ вѣстью, что проѣзда нѣтъ,?снѣгу навалило въ метръ вышины, и лошадь проваливалась много разъ.
Посовѣтовались и рѣшили, что Эминъ и Рехимъ-бай отправятся въ поселокъ Джиптыкъ за помощъю. Мы же остались въ лагерѣ, буквально засыпанные снѣгом со всѣхъ сторонъ. Наконецъ на сѣверѣ, у подошвы Алая показалась длинная вереница верховыхъ, лошадей и верблюдовъ, которые везли намъ сѣно и топливо. Киргизы посовѣтовали намъ не трогаться съ мѣста до слѣдующаго утра.
Утромъ 6 марта мы снарядились точно въ настоящій походъ. Еще задолго до восхода солнца четыре киргиза на верблюдахъ отправились прокладывать для насъ дорогу черезъ сугробы. Киргизы сообщили, что могло быть и еще хуже, чѣмъ было. Иногда снѣгу наваливаетъ въ уровень съ юртами; тогда, чтобы поддержатъ сообщеніе между аулами, пускаютъ въ ходъ домашнихъ яковъ. Послѣдніе служатъ какъ-бы плугами, - пропахиваютъ рогами въ снѣгу туннели и узкія борозды, a no нимъ уже и проходятъ киргизы.
Теперь предстояло перейти Кызылъ-су, а это было далеко не легко. Рѣка была почти вся покрыта льдомъ, только по серединѣ быстро текла полоса воды, шириною метровъ въ 10. На льду лежалъ глубокій снѣгъ, края котораго были сильно подмыты водою, а послѣдняя была здѣсь очень глубока. Испытываешь крайне непріятное ощущеніе, когда ло шадь останавливается на краю льда, готовясь сдѣлать скачекъ въ рѣку, - такъ легко ей поскользнуться и сорваться Тогда придется основательно искупаться, а при такой погодѣ это не только непріятно, но и опасно, такъ какъ весь укутанъ въ тяжелыя толстыя шубы, стѣсняющія движенія. Когда-же очутишься благополучно въ водѣ, голова кружится,? вода такъ и бѣжитъ и кипитъ около лошади, и стоитъ взять чуть въ сторону отъ брода легко можно попасть на глубокое мѣсто, гдѣ лошадь потеряетъ опору подъ ногами, и теченіе унесетъ ее. Такіе случаи весьма обыкновенны здѣсь въ лѣтнее время.
Кызылъ-су осталась влѣво, а мы отцравились по серединѣ долины къ склону Заалайскаго хребта. Мѣстность была здѣсь очень неудобная для перехода; изъ земли били многочисленные источники; нѣкоторые изъ нихъ были покрыты ледяною корою, другіе, тамъ, гдѣ температура была повыше, только саломъ, представлявшимъ коварную, мягкую поверхность, въ которую лошади глубоко проваливались. По стуку лошадиныхъ копытъ слышалось, какая почва была скрыта подъ снѣгомъ. Глухой стукъ отмѣчалъ крѣпко замерзшую почву, звонкій стукъ - плотный ледъ, а гулкіе, раскатистью звуки, что мы ѣдемъ по ледяному полю, образовывающему сводъ.
Мало по малу мѣстность становилась все болѣе пересѣченной, и мы подвигались между низкими холмами. На югѣ за нами остался перевалъ Талдыкъ; снѣгъ становился все глубже.
(Съ фотографіи автора).
Послѣ десятичасоваго перехода мы сдѣлали привалъ среди этого царства смерти и холода, гдѣ не видно ни былинки, ни слѣда жизни. Люди сгребли снѣгъ съ низенькаго бугра и установили на немъ багажъ. Пара верблюдовъ, несшихъ отъ Джиптыка нашу юрту, отстали, и намъ пришлось дожидаться ихъ съ часъ. Тѣмъ временемъ мы развели огонь, вокругъ котораго и расположились тѣснымъ кружкомъ, стараясь согрѣться чаемъ. Морозъ стоялъ 26°; снѣгъ такъ и хрустѣлъ подъ нами при малѣйшемъ движеніи. Поздно вечеромъ была, наконецъ, разбита юрта.
Я уже упоминалъ, что губернаторъ Ферганы приказалъ киргизамъ имѣть для насъ на готовѣ юрту и топливо въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ намъ предстояло дѣлать привалы. To обстоятельство, что насъ не ожидалъ такой пріемъ здѣсь около Уртака, объяснялось стеченіемъ несчастныхъ случайностей. Ходжа-Минъ-баши, волостной старшина Учъ-тепе, принадлежащаго къ Ошскому уѣзду, намѣревался встрѣтить меня лично и отправился черезъ Алайскій хребетъ. На перевалѣ Атъ-джолы около Талдыка его застигъ буранъ, преградившій ему путь и одновременно засыпавшій сорокъ барановъ; только пастухъ спасся съ трудомъ. Тогда Минъ-баши послалъ встрѣтить меня шестерыхъ изъ своихъ людей; они бились девять дней, чтобы перебраться черезъ засыпанный снѣгомъ перевалъ, потеряли одну лошадъ и принуждены были бросить и юрту и топливо. Наконецъ, четверо изъ нихъ добрались до Джиптыка, гдѣ и заняли юрту и топливо у тамошнихъ киргизовъ.
Когда мы, наконецъ, встрѣтили этихъ людей около Уртака, они очень безпокоились за участь двухъ потерянныхъ товарищей; да и изъ этихъ четверыхъ у одного оказалась отмороженной нога, а другой былъ пораженъ снѣжной слѣпотой. Онъ въ теченіе 3 дней шелъ пѣшкомъ, всматриваясь въ снѣгъ, и переутомилъ глаза. Остальные защищали глаза бахромой изъ пучковъ конскихъ волосъ, засунутыхъ подъ шапку и спускающихся на лобъ и глаза, или широкимъ кожанымъ ремнемъ, въ которомъ были прорѣзаны небольшія щелочки для глазъ. Оба больные получили нужную помощь и уходъ и дня черезъ два оправились.
Нескоро-то мы улеглись на отдыхъ въ эту ночь; только въ часъ утра въ лагерѣ, наконецъ, водворилась тишина. Термометръ показывалъ - 32°. Обыкновенно я спалъ одинъ въ юртѣ, такъ какъ имѣтъ киргизовъ въ близкомъ сосѣдствѣ не особенно пріятно, - они не одни владѣютъ своими шубами. Но холодъ хорошее средство противъ непріятныхъ гостей, на которыхъ я намекаю, и въ эту ночь у меня не хватило духа оставить людей на морозѣ. Набилось насъ въ юрту, какъ сельдей въ боченокъ, и всетаки температура въ юртѣ понизилась къ утру до - 24°; на другое утро съ потолка сыпались на насъ ледяныя иглы и сосульки. Минимальный термометръ показалъ - 34.5°. Звѣзды никогда не горѣли такимъ дивнымъ блескомъ, какъ на этотъ разъ.
