18 апрѣля. День начался свѣжимъ сѣверовосточнымъ вѣтромъ; палатку снесло-бы, если бъ ее еще ночью не укрѣпили веревками и кольями. Небо заволокло на цѣлый день, и мы избавились отъ полуденной жары. Мы рѣшили идти напрямикъ къ горѣ, полагая достигнуть ея къ вечеру, но углубились въ лѣсъ, и гора исчезла въ пыльной мглѣ.
Этотъ частый лѣсъ выросъ между неправильно расположенными барханами; на землѣ лежали кучи сухой листвы и хвороста; характерные признаки пустыни исчезли совершенно. Караванъ шелъ извилинами, пробираясь между деревьями; то и дѣло приходилось уклоняться отъ вѣтвей.
Затѣмъ мы наткнулись на большое болото, поросшее частымъ камышомъ. По берегамъ его тополя были свѣжѣе и густолиствешгве. Къ нашему удивленію, здѣсь оказались слѣды людей и лошадей, и остатки костра. Ясно было, что мы достигли тѣхъ мѣстъ, гдѣ долоны весною пасутъ свои стада, a жители Маралъ-баши берутъ топливо.
Скоро путь намъ преградилъ узкій длинный протокъ, вытекающій изъ болота, черезъ который намъ и надо было перебраться. Одинъ изъ людей разулся и пошелъ вбродъ, указывая дорогу. Дно было изъ твердой глины, сдерживавшей верблюдовъ. Дальше болото перешло въ длинное озеро, тянувшееся къ сѣверу. Мы пошли по берегу его. Довольно высокіе барханы круто спускались въ чистую голубую воду неглубокаго озера, изобиловавшаго гусями.
Лѣсъ былъ по прежнему частъ, и намъ иногда приходилось давать крюку, чтобы не завязнуть въ чащѣ и выбраться на болѣе просторное мѣсто. Большею частью мы, однако, придерживались берега, гдѣ открывались намъ между деревьями чудеснѣйшія панорамы. Свѣжая весенняя зелень рѣзко выдѣлялась на фонѣ голубого озера. Вдали ландшафтъ окутывался дымкой тумана.
Ширина озера, казалось, не превосходила нѣсколькихъ километровъ; къ сѣверу и къ югу оно еще суживалось, происхожденіемъ же, вѣроятно, было обязано какому нибудь рукаву Яркендъ-дарьи. Во время лѣтняго половодъя оно, должью быть, переполняется водой. Зимой въ немъ также сохраняется порядочное количество воды, которая замерзаетъ. Весною ледъ таетъ, а лѣтомъ озеро получаетъ большой притокъ воды изъ рѣки. По прибрежнымъ барханамъ видно было, что прошлою весною уровень воды въ озерѣ былъ на цѣлый метръ выше, нежели теперь.
Оставивъ озеро по лѣвую руку, мы заѣхали въ чащу камыша, въ человѣческій ростъ вышиной. Верблюды пролагали себѣ путь съ трескомъ и хрустомъ; только съ
Потомъ опять попали въ лѣсъ, да такой частый, что меня нѣсколько разъ чуть не сбросило съ сѣдла вѣтвями тополей; пришлось слѣзть и идти пѣшкомъ. Въ засохшемъ молодомъ лѣсочкѣ мы и совсѣмъ завязли. Люди должны были прорубить просѣ ку топорами. Оъ большимъ трудомъ и потерею времени удалось намъ, наконецъ, выбраться на ровное открытое мѣсто, гдѣ мы и разбили лагерь на одинокомъ барханѣ, рога котораго указывали на югъ и на юго-западъ.
Чтобы узнать, нѣтъ-ли тутъ гдѣ неподалеку людей, отъ которыхъ можно было-бы получить свѣдѣнія, мы разложили у подошвы бархана большой костеръ изъ сухихъ тополевыхъ вѣтвей. Пламя бросало отсвѣтъ далеко вокругъ, но людей не приманило. Утомленные дневнымъ переходомъ (25.5 килом.) мы рано улеглись на покой. Верблюдамъ жилось пока, какъ нельзя лучше; ни одного дня не пришлось пробыть безъ свѣжаго корма и воды.
19 апрѣля. Снимаясь съ лагеря и разобравъ палатку, мы нашли подъ ковромъ скорпіона, четырехъ сант. въ длину, который отчаянно завилялъ хвостомъ, когда его потревожили. Люди были такъ изнурены трудными переходами послѣднихъ дней, что сборы шли очень медленно, и мы выступили въ путь позже 9 час. утра.
Теперь мы направили путь къ небольшому кряжу, ясно выступавшему на востокѣ онъ все понижался по направленію къ юго-востоку и, наконецъ, исчезалъ въ туманѣ. На сѣверѣ тоже виднѣлась гора. Согласно моему маршруту, это былъ кряжъ около Мазара-алды. между этими двумя кряжами вьется 5Іркендъ-дарья, но ея мы не видѣли отсюда.
Сегодня сдѣлали лишь 12.4 килом.; дорога шла по степной мѣстности, изобиловавшей оврагами и болотами. Кряжъ вырисовывался все яснѣе и оказался сильно разрушеннымъ вывѣтриваньемъ; насѣверныхъ склонахъ возвышались песчаные барханы, довольно значительной высоты. У сѣверной подошвы лежало нѣсколько маленькихъ озеръ съ прѣсной водой, отдѣленныхъ другъ отъ друга длинными перешейками. Протокъ, впадавшій въ самое большое изъ нихъ, свидѣтельствовалъ, что они питаются водой изъ рѣки, и лѣтомъ, по всей вѣроятности, сливаются въ одно большое озеро.
Сначала мы направились между озерами и кряжемъ къ востоку, потомъ къ сѣверо-востоку, обогнули отрогъ кряжа и разбили лагерь на берегу озера, подъ тѣнью густолиственныхъ тополей. Отрогъ этотъ лежалъ совершенно изолированно.
Закололи вторую овцу, и собаки, давно постившіяся на одномъ хлѣбѣ, опять полакомились кровью и внутренностями. Какой-то соколъ очень заинтересовался курами, но его спугнули неудачнымъ выстрѣломъ.
20 апрѣля. Мѣсто стоянки слишкомъ располагало къ отдыху, чтобы мы не разрѣшили себѣ пробыть здѣсь еще денекъ. Жара стояла ужасная, хотя всю ночь и все утродулъ свѣжій вѣтеръ съ NO. Инсоляція доходила до 63.5°, и песокъ въ два часа пополудни нагрѣлся до температуры 52.7°. Жажда въ такуго жару прямо непреодолима и пьешь черезъ каждые полчаса. Чтобы нѣсколько охладить воду въ желѣзныхъ кувшинахъ, ихъ обвертываютъ мокрой парусиной и вѣшатотъ на дерево противъ вѣтра.
Исламъ-байпо шелъ на охоту и убилъ на озерѣ пару гусей, но не могъ достать ихъ. Остальные люди спали. Я прогулялся на вершину ближайшаго холма, гдѣ жилы порфира прорѣвываютъ ту-же горную породу, что и въ массивѣ около Мазара-алды, Видъ открывался великолѣпный. Ha WSW виднѣлись два озера, мимо которыхъ мы проходили вчера; въ ихъ спокойномъ лонѣ ясно отражались окружающія ихъ горы со склонами, одѣтыми пескомъ. Ha W 32% N рисовался кряжъ Мазаръ-алды, а между нимъ и нашимъ лагеремъ и дальше по направленію NO разстилалась сочная, сырая, болотистая равнина.
На востокѣ также виднѣлся кряжъ, а на югѣ цѣлый хаосъ небольшихъ вывѣтрѣлыхъ вершинъ кряжа, находившагося возлѣ нашего лагеря. Далъше къ сѣверу равнина отливала то желтымъ, то зеленымъ цвѣтомъ отъ тополей и камыша, самый холмъ - лиловымъ, а поверхность воды голубымъ.
Пока я сидѣлъ на вершинѣ холма, наслаждаясь вечернею прохладой и чудеснымъ видомъ, вѣтвръ понемногу улегся, солнце сѣло, и окрестность заволоклась дымкой тумана. Стояла полная тишина; слышалось только жужжаніе мошекъ и комаровъ; изрѣдка квакали лягушки, да издали доносился крикъ гусей и позваниванье верблюжьихъ колокольчиковъ въ чащѣ камыша. Вообще, это былъ чудесный уголокъ, и я въ полномъ смыслѣ слова упивался жизнью. Какая разница въ сравненіи съ тѣмъ, что ожидало насъ вскорѣ! Въ теченіе двухъ слѣдую-щихъ недѣль это мѣстечко стояло въ моей памяти, какъ райскій уголокъ.
(Съ рисунка Г. Гальстрёма).
Но сумерки въ этихъ мѣстахъ непродолжительны, и время было вернуться въ лагерь. Люди все еще спали. Одинъ Исламъ-бай былъ на ногахъ, занятый приготовленіемъ обѣда для меня: супа изъ баранины, жареной картошки и чая. Термо-метръ показывалъ 20°, но за ночь понизился до 10.4°, и чувствовалась изрядная свѣжесть.
И около этихъ озеръ мы видѣли слѣды людей. По берегамъ были разбросаны покинутые шалаши изъ камыша, а, продолжая на слѣдующій день, 21 апрѣля, путь далыне къ востоку, между озерами и горнымъ кряжемъ, мы нашли по ту сторону бархановъ дорогу съ ясными слѣдами колесъ арбъ, которые вели черезъ рѣденькій тополевый лѣсокъ. Открытіе это удивило всѣхъ. Люди думали, что это просто на просто та самая дорога, которая, по разсказамъ, шла по лѣвому берегу Хотанъ-дарьи, но я полагалъ, что это какая-то новая, неизвѣстная еще дорога, ведущая вдоль хребта Мазаръ-тагъ къ упомянутой рѣкѣ. Чтобы удостовѣриться, мы рѣшили отправиться по этой дорогѣ, куда-бы она ни вела. Скоро, однако, слѣды исчезли, самая дорога также, и лѣсъ пресѣкся.
Мы продолжали путь на юго-востокъ между отдѣльно лежащимъ отрогомъ и кряжемъ, около котораго былъ вчера разбитъ нашъ лагерь. Идти по этой удивительно ровной поверхности съ твердымъ грунтомъ было очень удобно. Вер-блюды двигались мѣрно, въ тактъ позванивая колокольчиками. Около восточной подошвы кряжа лежало длинное, узкое озеро, на берегу котораго, къ нашему полному изумленію, паслись три лошади.
Надо было розыскать ихъ владѣльца, и двое изъ моихъ людей пошли по свѣжимъ слѣдамъ, которые вели между барханами къ западной подошвѣ горы. Скоро люди вернулись съ однимъ изъ жителей Маралъ-баши. Онъ разсказалъ намъ, что время отъ времени пріѣзжаетъ сюда добывать горную соль, которою изобилуетъ кряжъ. Соль эта отличнаго качества, и онъ продаетъ ее на базарѣ въ Маралъ-баши; такой промыселъ давалъ ему, повидимому, хорошіе барыши.
Мѣстоположеніе Маралъ-баши онъ указалъ на сѣверо-западѣ, и сказалъ, что до него всего два неполныхъ дня пути. Гора, которую мы видѣли въ томъ направленіи, и оказалась, какъ мы предполагали, массивомъ Мазаръ-алды. О дорогѣ на SO и разстояніи до Хотанъ-дарьи онъ ничего не зналъ навѣрное, но слыхалъ, что къ югу идетъ сплошной песокъ, воды нѣтъ ни капли, и что пустыню эту называютъ Такла-маканъ.
Мы простились съ одинокимъ путникомъ и продолжали путь къ SSO по твердой безплодной, бездорожной равнинѣ. Кряжъ, бывшій у насъ по правую руку, понемногу все понижался къ югу и перешелъ въ гряду бархановъ, которые уходили въ пустыню. Такимъ образомъ оставалось только надѣ-яться, что восточный кряжъ протянется до Хотанъ-дарьинскаго Мазаръ-тага, какъ это полагалъ и изобразилъ на картѣ Прже-вальскій.
Грунтъ былъ теперь глинистый, твердый и сухой, изрѣзанный безчисленными трещинами; лѣтомъ, какъ видно, его заливало. Мы все держались береговой линіи озера. Къ югу оно суживалось, затѣмъ образовывало значительное расширеніе - болото, которое и заставило насъ сдѣлать большой об ходъ. Длинные узкіе заливы, словно пальцы, указывалинаюгъ, гдѣ небольшое поднятіе мѣстности ставило предѣлъ дальнѣй-шему разлитію воды. Замѣчательно, что всѣ эти небольшія озера мы находили какъ разъ у подошвы кряжа. Остановились мы на восточномъ берегу озера.
Предвидя, что это будетъ послѣдняя наша стоянка со свѣжею прѣсной водой, мы рѣшили посвятить весь день 22 апрѣля отдыху. Верблюды и послѣдняя наша овца еще разъ полакомились камышомъ на берегу. Я прошелся на вершину холма, у подошвы которой лежало озеро, и оттуда мнѣ открылся видъ на всю окрестность.
Кряжъ простирался въ юго-восточномъ направленіи, врѣ-зываясь въ песчаное море пустыни длинной косой. Послѣд-нимъ же его отпрыскомъ вдали являлся совсѣмъ ничтожный скалистый холмъ, выглядывавшій изъ песку. Болѣе не было видно никакихъ возвышенностей. Мы находились, слѣдо-вательно, у самой юговосточной точки Маралъ-башинскаго Мазаръ-тага, и этотъ маленькій кряжъ не сливался съ Хо-танъ-дарьинскимъ Мазаръ-тагомъ.
Ha SO, S и W разстилалась, насколько хваталъ взоръ, безбрежная, безплодная пустыня, и горизонтъ въ этихъ направленіяхъ обрисовывался ровною линіею. Подвигаясь въ теченіе слѣдующихъ дней на OSO и на O и не находя никакихъ горъ, мы могли, конечно, предполагать, что продолженіе Мазаръ-тага снова вынырнетъ дальше въ глубинѣ пустыни, или что мы оставили его вправо, но это было мало вѣроятно.
Въ теченіе этого дня отдыха мы и держали между собою совѣтъ. Джолчи увѣрялъ, что отсюда до Хотанъ-дарьи 4 дня пути на востокъ. По лучшимъ русскимъ картамъ, которыя у меня имѣлись, разстояніе это равнялось 120 верстамъ; дѣлая по 20 килом. въ день мы, слѣдовательно, могли пройти этотъ иуть въ 6 дней, но уже въ разстояніи двухъ дней пути необходимо было-бы вырыть колодезь, какъ мы это дѣлали въ области Яркендъ-дарьи. Я и приказалъ людямъ запастись водой на 10 дней, т. е. наполнить наши резервуары только на половину, чтобы облегчить верблюдамъ путь по глубокому песку.
Съ такимъ запасомъ мы считали себя вполнѣ обезпеченными; его должно было хватить, чтобы напоить верблюдовъ два раза въ эти шесть дней. Всѣ расчеты казались такими простыми, ясными. Налить въ резервуары воды поручено было Джолчи и Касиму. Они занялись этимъ подъ вечеръ, и я слышалъ, какъ драгоцѣнная влага, булькая, лилась въ водохранилища. Вечеромъ-же привели въ порядокъ всѣ вьюки, чтобы утромъ можно было выступить пораньше.
23 апрѣля день выдался жаркій, но верблюды усіпѣли отдохнуть наканунѣ, и мы сдѣлали 27.5 килом. Сначала мы шли по равнинѣ, покрытой рѣдкой растительностью и про стиравшейся на юго-востокъ отъ озера. Много попадалось глиняныхъ конусовъ и террасъ, похожихъ насакль. Чaca черезъ полтора характеръ мѣстности измѣнился. Начали попадаться маленькіе барханы, а еще минутъ черезъ 10 они по тянулись непрерывными неправильными грядами; главное направленіе ихъ было NO?SW, a крутыми склонами они были обращены къ S, SW и W.
Высота ихъ равнялась 6?7 метрамъ, и переходъ черезъ нихъ часто былъ крайне затруднителенъ. Люди мои давали этой области названіе «яманъ-кумъ» (дурной несокъ), «чонъ-райскіы уголокъ. 385 кумъ» (болъшой песокъ), или игизъ-кумъ (высокій песокъ), а гребни бархановъ назывались у нихъ «бель» (перевалъ).
Стали также попадаться оригинальныя песчаныя образованія. Подобно тому, какъ волны, при встрѣчѣ двухъ теченій, громоздятся другъ на друга, и достигаютъ двойной высоты, такъ и встрѣчные барханы, образованные различными вѣтрами, скрещиваясь, громоздились въ пирамидальныя массы, превышавшія по высотъ остальную часть бархановъ.
По направленію съ NNO къ SSW тянулся передъ нами увалъ изъ гигантскихъ бархановъ, нагроможденіе бархановъ, образовавшееся, можетъ быть, на болѣе высокихъ точкахъ первоначальной поверхности. Трудно было перевалить черезъ этотъ увалъ. Верблюды, однако, карабкались удивительно увѣренной, твердой поступью по крутымъ склонамъ, тогда какъ люди безпрестанно скатывались внизъ.
Хотя это нагроможденіе имѣло лишь незначительную относительную высоту, видъ съ вершины открывался широкій. И, если я не поблѣднѣлъ отъстраха, когда мой взоръ потонулъ въ этомъ безбрежномъ морѣ съ гигантскими волнами желтаго песку, то, пожалуй, потому лишь, что я слишкомъ вѣрилъ въ свою счастливую звѣзду, до сихъ поръ всегда ярко сіявшую надъ моей головой. Это песчаное море даже казалось мнѣ безконечно прекраснымъ; тишина и миръ, царствовавшія здѣсь, возвышали душу. Это было дивное величественное зрѣлище.
«Жажда неизвѣданнаго, неизвѣстнаго» - вотъ имя той волшебной силы, которая непреодолимо влекла меня въ замокъ царя пустыни, гдѣ ждали меня великія открытія, легендарныя сокровища. «Qui ne risque, ne gagne» - было всегда моимъ лозунгомъ. Впередъ, безъ страха и сомнѣнія!? шепталъ вѣтеръ пустыни; впередъ! - пѣли караванные колокольчики. Тысячи тысячъ медленныхъ шаговъ впередъ, къ цѣли, но не единаго назадъ!
Но скоро барханы стали еще выше, достигая 18?20 метр. надъ уровнемъ поверхности. Пробираться по нимъ становилось очень трудно. Верблюды спускались со скатовъ очень осторожно; разъ только упалъ одинъ изъ несшихъ резервуары съ водой; пришлось его развьючить. Иногда намъ преграждалъ дорогу черезчуръ крутой склонъ; приходилось останавливаться, брать въ руки заступы и прокладывать дорожку со ступеньками для животныхъ.
Высота бархановъ дошла, наконецъ, до 25?30 метр. Караванъ, проходившій по краю вершины такого бархана, казалея, если глядѣть на него отъ подошвы, совсѣмъ крохотнымъ. Мы, по возможности, держались одной изогипсы, чтобы не спускаться въ котловины между барханами, почему, разумѣется , и шли зигзагами. Для переваловъ мы выбирали болѣе округленныя съ отлогими склонами вершины, но часто приходилось спускаться и съ крутого склона, котораго нельзя было обойти. Всѣ, не отрывая глазъ, слѣдили тогда за движеніями верблюдовъ, которые послѣ минутнаго колебанія начинали спускаться по глубокому рыхлому песку, такъ и осыпавшемуся вслѣдъ за ними, засыпая имъ ноги по колѣна.
Здѣсь уже не было тѣхъ площадокъ съ твердымъ глинистымъ грунтомъ, какія попадались намъ въ первые дни пути; кругомъ былъ одинъ песокъ. Окоро мы оставили за собою и послѣдніе кустики тамариска, еще противостоявшіе жаркому дыханію пустыни. Нигдѣ не виднѣлось ни былинки, ни листика,?одинъ песокъ, желтый, мелкій песокъ. Цѣлыя горы песку тянулись непрерывными грядами насколько хваталъ глазъ, вооруженный полевымъ биноклемъ. Птицы не оживляли болѣе воздушнаго пространства, слѣды газелей и антилопъ тоже исчезли. Временами крайній выступъ косы Мазаръ-тага исчезалъ въ насыщенномъ пылью воздухѣ.
Бѣдныя собаки больше всѣхъ страдали отъ жары въ своихъ теплыхъ шубахъ. Особенно выла, пищала и отставала Хамра. Мы уже съ часъ тщетно искали въ сумеркахъ удобнаго мѣста для привала, когда, наконецъ, увидали небольшую площадку съ твердымъ глинистымъ грунтомъ, на которой росли два послѣднихъ кустика тамариска. Верблюды живо общипали ихъ. Съ этихъ-же поръ животнымъ предстояло довольствоваться кунжутными масломъ и отжимками. Люди начали было рыть колодезь; вырыли яму, глубиною въ 70 сант., но земля все оставалась сухой, и рытье бросили.
Хватились Хамры; ея не было; стали звать, свистать, собака такъ и не явилась. Магометъ-шахъ сказалъ, что видѣлъ еще на полпути, какъ она вырыла себѣ ямку въ пескѣ, въ тѣни кусковъ тамариска, и улеглась тамъ. Люди и полагали, что собака издохла отъ солнечнаго удара. А, можетъ быть, умное животное, соскучась бѣгать по песку, догадалось, что и впереди хорошаго ждать нечего, и разсудило за лучшее повернуть назадъ къ послѣднему озеру, чтобы напиться и выкупаться тамъ, а затѣмъ вернуться къ Маралъ-баши. Чтобы попасть туда, собакѣ, однако, предстояло переплыть Яркендъ-дарью. При-бывъ въ Кашгаръ, я наводилъ о ней справки, но она, какъ въ воду канула. Джолдашъ остался намъ вѣренъ и палъ жертвою своей преданности.
(Съ рисунка автора).
Съ какимъ-то страннымъ, необъяснимымъ чувствомъ раз били мы нашъ первый лагерь въ самой пустынной, безплодной изъ всѣхъ пустынь свѣта. Люди мало разговаривали, никто не смѣялся; около огня, поддерживаемаго корнями тамариска, образовался необычайно молчаливый кружокъ. Верблюдовъ привязали на ночь въ самомъ лагерѣ, чтобы они не вздумали уйти назадъ къ озеру, гдѣ, знали, есть хорошій подножный кормъ.
Могильная тишина царствовала кругомъ. Иногда замиралъ и звонъ колокольчиковъ, и слышалось только тяжелое медленное и мѣрное дыханье верблюдовъ. Вокругъ пламени свѣчки въ моей палаткѣ вилось еще нѣсколъко заблудшихъ ночныхъ бабочекъ, вѣроятно, занесенныхъ сюда нашимъ караваномъ.
