8 апрѣля, наконецъ, вернулись Исламъ и Якубъ. Большихъ хлопотъ и торговъ стоило имъ купить въ Каргалыкѣ восемь отличныхъ, тщательно выбранныхъ верблюдовъ по 120 кронъ (около 60 рублей) за голову. Мѣстные жители узнали о томъ, что верблюды намъ необходимы, и подняли цѣны вдвое, втрое, что очень и затруднило покупку.
Кромѣ того требовались именно верблюды, привычные ходить по пустынѣ, по песку, по жарѣ, безъ воды и корма.
Поэтому люди мои не столько обращали вниманіе на наружный видъ и общія достоинства верблюдовъ, сколько именно на указанныя спеціальныя качества. Утромъ я далъ верблюдамъ имена и измѣрилъ ихъ, опоясавъ туловище между горбами, чтобы знать потомъ, какъ отзовется на нихъ странствованіе по пустынѣ. Вотъ перечень ихъ:
Возрастъ. Объемъ туловшца.
Акъ-тюя (бѣлый верблюдъ).................... 8 лѣтъ 2.37
Богра (верблюдъ двугорбый)................. 4 « 2.36
Нэръ (самецъ)............................................... 2 « 2.26
Баба (старикъ).............................................. 15 « 2.28
Чонъ-кара (большой черный)................ 3 « 2.23
Кичикъ-кара (маленькій черный).... 2 « 2.22
Чонъ-сарыкъ (большой желтый).... 2 « 2.30
Кичикъ-сарыкъ (маленькій желтый).. 1 1/2 « 2.14
Мало подозрѣвали мы тогда, что лишь одинъ верблюдъ Чонъ-кара переживетъ это путешествіе. Правда, и Акъ-тюя прошелъ черезъ пустыню, но околѣлъ отъ изнуренія. Это былъ славный бѣлый верблюдъ, выступавшій во главѣ каравана, позванивая колокольчикомъ, съ большимъ тяжелымъ желѣзнымъ языкомъ. Богра, мой верховой верблюдъ, былъ удивительно статенъ, выносливъ и кротокъ. Нэръ былъ забіяка, порывавшійся укусить или лягнуть каждаго, кто подходилъ къ нему. Баба, самый старый изъ верблюдовъ, сѣрой масти, палъ первымъ. Остальные три верблюда были молодыя рѣзвыя животныя, которыя долго отдыхали и теперь, видимо, охотно пользовались случаемъ поразмяться.
Всѣ верблюды находились какъ разъ въ періодв линянія; густая теплая шуба сваливалась съ нихъ большими клоками, что очень безобразило ихъ. Всѣ были осѣдланы большими, мягкими въючными сѣдлами, набитыми сѣномъ и соломой. Исламъ-бай купилъ также цѣлую связку аркановъ (веревки изъ верблюжьей шерсти) для перевязыванья вьюковъ и три большихъ караванныхъ колокольчика.
Верблюды стояли на привязи во дворѣ бека и отъѣдались - въ послѣдній разъ въ жизни - сочнымъ сѣномъ. Пріятно было смотрѣть на своихъ собственныхъ чудесныхъ верблюдовъ, жевавшихъ душистое сѣно , и видѣть въ ихъ большихъ черныхъ глазахъ выраженіе полнѣйшаго благополучія. Собаки наши, Джолдашъ и Хамра, были, однако, другого мнѣнія. Онѣ, въ особенности Джолдашъ, терпѣть не могли верблюдовъ. Послѣдній лаялъ на нихъ до хрипоты, кидался на нихъ и былъ, повидимому, очень доволенъ самимъ собой, если ему удавалосъ выхватить у нихъ клокъ шерсти.
Въ Яркендѣ Исламъ-бай нанялъ двухъ надежныхъ людей. Одинъ былъ Магометъ-шахъ, 55 лѣтній старикъ, съ сѣдой бородой, опытный вожакъ верблюдовъ; его одного только неукротимый Нэръ и подпускалъ къ себѣ, не кусая. У него были въ Яркендѣ жена и дѣти; пустыни онъ не боялся ничуть, и вообще былъ отличный, надежный человѣкъ. Я, какъ сейчасъ, вижу его передъ собою. Чисто философское спокойствіе не оставляло его никогда; онъ продолжалъ сохранять свое хорошее расположеніе духа и какую-то добродушную усмѣшку вокругъ рта и тогда, когда надъ нашимъ умирающимъ караваномъ спустились грозовыя тучи несчастья. Даже, когда онъ лежалъ въ предсмертномъ бреду, глаза его свѣтились тѣмъ-же неземнымъ спокойствіемъ, а отъ высохшаго коричневаго лица вѣяло миромъ.
Другой - Касимъ-ахунъ, 48 лѣтъ, неженатый, уроженецъ Акъ-су, проживавшій въ Яркендѣ, караванъ-баши по ремеслу. На немъ лежала обязанность помогать въ уходѣ за верблюдами. Роста онъ былъ средняго, крішкаго сложенія, съ черной бородой, серьезный, никогда не смѣялся, въ обращеніи былъ ласковъ и задушевенъ, но нерѣдко нуждался въ напоминаніи о своихъ обязанностяхъ.
Намъ, однако, нуженъ былъ еще одинъ человѣкъ, и бекъ Ніазъ нашелъ намъ Касима-ахуна изъ Янги-гиссара. Онъ былъ однихъ лѣтъ съ Магометъ-шахомъ и шесть лѣтъ подъ рядъ хаживалъ весною дней на 10?14 въ пустыню искать золота. Всякій разъ онъ бралъ съ собою хлѣба на вьючномъ ослѣ и не заходилъ въ пустыню дальше такихъ мѣстъ, гдѣ еще можно было дорыться до грунтовой воды. Звали мы его то Джолчи, то Кумчи (пустынножитель) въ отличіе отъ другого Касима. Въ Меркеть, куда онъ переселился нѣсколько лѣтъ тому назадъ, у него были жена и взрослые дѣти.
Ему отчасти были мы обязаны тѣмъ, что съ нами случилось. Онъ былъ грубъ, горячъ, и остальные товарищи, которыми онъ пытался командовать, скоро не взлюбили его. Въ силу своего знанія пустыни онъ принялъ властный тонъ и особенно не жаловалъ Исламъ-бая за то, что тотъ считался «караванъ баши», или предводителемъ каравана, а другіедол-жны были подчиняться ему. Многіе изъ жителей Меркета предостерегали насъ насчетъ этого человѣка, говоря, что онъ нѣсколько разъ былъ наказанъ за воровство. Но было уже поздно; мы кромѣ того, нуждались въ немъ, такъ какъ онъ одинъ во всемъ селеніи зналъ пустыню по опыту.
Кромѣ верблюдовъ и собакъ, мы брали съ собой трехъ овецъ, десять куръ и пѣтуха, который будилъ насъ по утрамъ. Въ первые дни мы всегда находили по одному, по два яйца въ куриной клѣткѣ, возвышавшейся на одномъ изъ вьючныхъ верблюдовъ, но когда у насъ оказался недостатокъ въ водѣ, куры перестали нестись. Пѣтухъ былъ большой живчикъ и весельчакъ; ему не нравилась ѣзда на верблюдѣ, и онъ во время пути всегда ухитрялся высвободиться изъ клѣтки. Постоявъ съ минуту, раскачиваясъ на верхушкѣ, онъ съ громкимъ крикомъ слеталъ на землю. На бивуакахъ куръ всегда выпускали погулять, и онѣ очень оживляли нашъ лагерь въ пустынѣ, разыскивая въ пескѣ брошенныя имъ зерна.
(Съ рисунка автора).
9 апрѣля были сдъланы послѣднія приготовленія. Пара мѣшковъ съ заказаннымъ заранѣе хлѣбомъ были увязаны, четыре желѣзныхъ резервуара наполнены свѣжей, рѣчной водой. Въ нихъ входило: 80, 86, 87 и 122 литра, да въ бурдюки 80 литровъ, итого 465 литровъ, которыхъ должно было хватить на 26 дней пути. Эти продолговатые четыреугольные резервуары, употребляющіеся для перевозки меда изъ Индіи въ Яркендъ, помѣщаіотся въ крѣпкихъ деревянныхъ рѣшетчатыхъ ящикахъ, чтобы предохранить тонкое листовое желѣзо отъ пробоинъ. Въ ящики люди насовали травы и тростника, чтобы вода не такъ скоро согрѣвалась на солнцѣ.
(Съ рисунка автора).
Въ заключеніе нѣсколько словъ о самомъ планѣ путешествія. Пржевальскій, Кэри и Далъглейшъ были первыми европейцами, видѣвшими (1885 г.) кряжъ Мазаръ-тагъ на лѣвомъ берегу Хотанъ-дарьи. Первый пишетъ объ этомъ такъ: «Черезъ три небольшихъ перехода (отъ Тавекъ-кэля) внизъ по Хотанъ-дарьѣ мы достигли того мѣста, гдѣ въ восточный берегъ описываемой рѣки упирается обрывистымъ мысомъ невысокій хребетъ, или правильнѣе, горная гряда, извѣстная туземцамъ подъ именемъ Мазаръ-тага. Эта гряда, въ восточной части имѣетъ не болѣе 1 1/2-2 верстъ въ ширину, при высотѣ около 600 фут. надъ окрестьюстями, и состоитъ изъ двухъ параллельныхъ рѣзко по цвѣту между собою различающихся слоевъ: южный?красная глина съ частыми прослойками гипса, сѣверный - бѣ-лый алебастръ.Въ тѣхъ-же горахъ, верстахъ въ 25 отъ Хотанъ-дарьи добываютъ, какъ намъ говорили, кремень, который и вывозится на продажу въ Хотанъ. Описываемая двухцвѣтная гряда уходитъ изъ глазъ въ песчаную пустыню, заворачивая притомъ къ сѣверо-западу и повышаясь немного къ срединѣ, и тянется, по словамъ туземцевъ, до укрѣпленія Маралъ-баши, на рѣкѣ Кашгарской. Растителъности въ Мазаръ-тагѣ нѣтъ вовсе; притомъ горы эти снизу засыпаны до половины пескомъ; обнаженная-же ихъ часть, въ особенности красная глина, сильно разрушается»
Сообщенія туземцевъ дали Пржевальскому поводъ на нести на свою карту хребетъ горъ, тянущихся наискось поперекъ пустыни. Ошибка эта вполнѣ естественна, такъ какъ Пржевальскій слышалъ, что около Маралъ-баши тоже находится кряжъ Мазаръ-тагъ, вслѣдствіе чего и могъ предположить, что этотъ кряжъ является продолженіемъ Хотанъ-дарь-инскаго Мазаръ тага. Кэри осторожнѣе; онъ нанесъ на свою карту Мазаръ-тагъ лишь на такомъ протяженіи, на какомъ его видно съ рѣки.
Я и полагалъ, что если мы изъ Меркета направимся къ востоку или къ ONO, то рано или поздно наткнемся на Мазаръ-тагъ. Вмѣсгъ съ тѣмъ я раздѣлялъ мнѣніе туземцевъ, что мы найдемъ у подошвы кряжа подвѣтренную сторону, гдѣ песокъ не накопляется и гдѣ намъ удастся дѣлать ежедневно большіе концы по твердому и голому грунту, найдемъ источники и растительность, а также, быть можетъ, слѣды древней цивилизаціи.
Путь по прямой линіи черезъ пустыню занимаетъ, согласно имѣющимся картамъ, протяженіе въ 287 килом. или около 290 в. и, если-бы мы могли проходить хотя-бы по 20 верстъ въ день, на всю экспедицію пошло-бы не болѣе 15 дней. Такимъ образомъ мы брали съ собой воды болѣе, чѣмъ достаточно.
Такіе расчеты очень подбодряли насъ, и мы смотрѣли на всю экспедицію, какъ на пустячное дѣло. Въ дѣйствительности путешествіе заняло 26 дней; путь оказался вдвое длиннѣе.
10 апрѣля. Еще задолго до восхода солнца на дворѣ начались суетня и движеніе. Люди повытащили ввсь нашъ багажъ и ящики съ продовольствіемъ, чтобы приготовить равные по вѣсу парные вьюки для верблюдовъ и перевязать веревками. Затѣмъ вьюки были разставлены попарно въ такомъ разстояніи другъ отъ друга, чтобы между ними прошелъ верблюдъ. Послѣднихъ заставляли ложиться между двумя вьюками, и вьюки крѣпко привязывались съ обѣихъ сторонъ къ вьючному сѣдлу. Послѣ того, какъ верблюдъ вставалъ, вьюки, ради осторожности, перехватывали еще веревкой, обвивавшей накрестъ туловище животнаго, и закручивали узелъ, вставляя въ него палку.
Снаряженіе наше было очень сложное; продовольствія мы брали на нѣсколько мѣсяцевъ, особенно риса и хлѣба, консервовъ, сахару, чаю, зелени, муки и проч. Затѣмъ взяты были зимнія одежды, тулупы, войлока, такъ какъ у меня было намѣреніе отъ Хотанъ-дарьи направиться въ Тибетъ. Кромѣ того я бралъ съ собой всѣ свои приборы, два фотографическихъ аппарата, около тысячи пластинокъ, нѣсколько книгъ, нумера шведской газеты за цѣлый годъ, - я каждый вечеръ намѣревался прочитывать по одному нумеру? походную кухню, посуду, и металическую и глиняную, три ружья, шесть револьверовъ, боевые припасы въ двухъ ящикахъ, и много разныхъ мелочей. Такъ какъ мы взяли еще запасъ воды на 25 дней, то верблюды наши были навьючены довольно тяжело.
Во время вьюченья я опредѣлилъ первый базисъ для измѣренія разстоянія: 400 метровъ мой Богра проходилъ въ 5 1/2 минутъ. Опредѣлять базисъ приходилось ежедневно снова, такъ какъ грунтъ то и дѣло мѣнялся, а одинъ и тотъ-же конецъ по болѣе или менѣе глубокому песку бралъ различное время.
10 апрѣля явилось знаменательнымъ днемъ въ лѣтопи-сяхъ Меркета. Весь нашъ дворъ, сосъднія улицы и заборъ, были усвяны народомъ, желавшимъ присутствовать при нашемъ выступленіи въ путь. «He вернуться имъ больше!» «Верблюды слишкомъ тяжело навьючены, имъ не пробраться по глубокому песку!» ?раздавались голоса.
Такія зловѣщія предсказанія, однако, ничуть не пугали меня. Я сгоралъ желаніемъ поскорѣе выступить, и впечатлѣніе отъ дурныхъ пророчествъ изгладилось совершенно, когда индусы въ самую минуту выступленія бросили мнѣ черезъ голову нѣсколько горстей «да-цянь» (китайская бронзовая монета), крича: «Счастливый путь!».
Верблюды были связаны по четыре вмѣсгь веревкой, которая была привязана однимъ концомъ къ палочкѣ, продѣ-той сквозь носовой хрящъ одного верблюда, а затѣмъ завязана узломъ на хвостѣ шедшаго впереди верблюда такъ, что если животное падало, узелъ развязывался самъ собой. На другомъ концѣ палочки, продѣтой въ носовой хрящъ животнаго, находится шарикъ, чтобы она не выскочила.
Четыре молодыхъ верблюда открывали шествіе, затѣмъ ѣхалъ я на Богрѣ, за нами шли Баба, Акъ-тюя и Нэръ. Богру все время велъ Магометъ-шахъ, такъ что мнѣ нечего было заботиться о томъ, какъ идетъ животное, и я могъ сосредоточить все свое вниманіе на компасѣ, часахъ и на наблюдені-яхъ за измѣненіями грунта и рельефа.
Исламъ-бай отлично приладилъ вьюкъ на моемъ верховомъ верблюдѣ. Богра несъ оба ящика съ наиболѣе хрупкими приборами и вещами, которыя мыѣ надо было имѣть подъ рукой на каждомъ бивуакѣ. между горбами и поверхъ обоихъ ящиковъ были настланы кошмы, ковры и подушки, и я сидѣлъ точно въ креслѣ, спустивъ ноги по обѣ стороны передняго горба.
Когда все было готово, я простился съ бекомъ Ніазомъ, щедро вознаградивъ его за гостепріимство, съ миссіонеромъ Іоганномъ и Хашимомъ. Миссіонеръ еще въ Лайлыкѣ поговаривалъ, что боится слѣдовать за мной въ пустыню; тугъ-же, въ виду послѣднихъ приготовденій, мужество окончательно покинуло его, и онъ во второй разъ оставилъ меня, въ самую серьезную минуту. Co всей своей показной благочестивостьго, онъ очевидно страдалъ недостаткомъ истинной вѣры, безъ колебаній поручающей себя Богу. Какая разница въ сравненіи съ Исламъ-баемъ, идеаломъ самоотверженія и преданности! Этотъ за все время ни разу не поколебался послѣдовать за мной куда-бы-то ни было, даже, когда я кидался въ опасности, которыхъ благоразуміе совѣтовало-бы избѣгать.
Признаки вступавшей въ свои права весны давали себя знать за послѣдніе дни все больше и больше. Температура медленно, но правильно подымалась съ каждымъ днемъ, и минимальная температура держалась куда выше нуля. Днемъ солнце припекало силъно, весенніе вѣтры такъ и шумѣли, поля были засѣяны и затоплены, мухи и другія насѣкомыя жужжали въ воздухѣ. И вотъ, въ это роскошное въ Азіи время года, время надеждъ, мы выступили въ походъ въ область, гдѣ жизнь окована тысячелѣтыимъ сномъ, гдѣ каждый барханъ является могильнымъ курганомъ; въ сравненіи съ царящею тамъ жарою, самая жестокая зима могла-бы казаться намъ улыбающейся весной.
Спокойно, величественно, съ высокоподнятыми головами выступали наши верблюды длинной вереницей по узкимъ улицамъ селенія, между густыми толпами народа. Торжественное настроеніе охватило всѣхъ, и толпа молчала, словно на похоронахъ. Вспоминая теперь наше выступленіе, я и не могу сравнить его ни съ чѣмъ инымъ, какъ именно съ погребальнымъ шествіемъ. Я, какъ сейчасъ, слышу мѣрный, глухой, зловѣщій звонъ караванныхъ колокольцевъ - настоящій похоронный звонъ. И въ самомъ дѣлѣ смерть ожидала большинство участниковъ нашего похода, смерть въ далекой пустынѣ, тихая безмолвная могила въ вѣчныхъ пескахъ!
Мѣстность была ровная. Дома селенія разбѣжались между многочисленными тополями, хлѣбными полями, рощами, садами и арыками. Шли мы спокойно съ полчаса, какъ вдругъ случилось происшествіе. Два самыхъ молодыхъ верблюда точно взбѣсились, разорвали веревки, сбросили съ себя вьюки и бѣшено понеслись по полю, подымая пыль столбомъ. На одномъ изъ верблюдовъ были навьючены два резервуара съ водой, и одинъ далъ течь, но у самой крышки, такъ что бѣду легко было поправить. Бѣглецовъ скоро изловили и навьючили снова. Ихъ повели затѣмъ отдѣльно, - въ услужливыхъ рукахъ недостатка не было, такъ какъ до окраины селенія насъ сопровождало до сотни всадниковъ.
Немного погодя, вырвалось два другихъ верблюда; часть вещей разсыпалась, ящикъ съ порохомъ съѣхалъ на бокъ. Магометъ-шахъ сказалъ мнѣ, что верблюды послѣ долгаго отдыха всегда немного бѣсятся, а послѣ нѣсколькихъ дней форсированнаго марша опять присмирѣютъ, какъ ягнята. Ради осторожности мы и рѣшили, что пока каждаго верблюда поведетъ одинъ изъ людей.
Какъ и всегда, въ первый день пути случилось немало разныхъ непредвидѣнныхъ задержекъ. To оказывалось, что лѣвая половина вьюка перевѣшиваетъ правую, и приходилось ее облегчить, то замѣчали, что какой нибудь мѣшокъ съ рисомъ грозитъ выскользнуть изъ-подъ веревки, и надо было деревязать вьюкъ, и т. д. Но на другой день, когда, пользуясь опытомъ предыдущаго дыя, уравновѣсили всѣ вьюки, навьючили наиболѣе дорогіе предметы и, главное, резервуары съ водой на самыхъ смирныхъ изъ верблюдовъ, все пошло, какъ по маслу.
Мнѣ, возсѣдавшему на значительной высотѣ надъ уровнемъ почвы, открывался чудесный видъ во всѣ стороны. Сначала отъ ѣзды на верблюдѣ кружится голова, но затѣмъ скоро свыкаешься съ этимъ равномѣрнымъ покачиваньемъ и колыханьемъ. На меня они не дѣйствовали, но человѣку, подверженному морской болѣзни, они, навѣрное, показались-бы очень непріятными.
Оставивъ за собою послъдніе дома и поля, мы вступили въ ровную степь (дэштъ), покрытую густымъ косматымъ кустарникомъ, и кое-гдѣ тополевыми зарослями. Вѣтеръ дулъ порывами съ WNW и гналъ на востокъ высокіе, косые сѣро желтые смерчи. Почва состояла сначала изъ тонкой, подвижной пыли, частью съ отложеніями соли, затѣмъ пошелъ одинъ песокъ, образовывавшій маленькіе низкіе барханы. Это была, какъ оказалось, лишь полоса песку, такъ какъ дальше опять пошла растительность - камышъ и тополя. Тутъ мы и сдѣлали привалъ на краю оврага.
Въ полчаса верблюды были развьючены и связаны въ кругъ, чтобы не дать имъ лечь, - иначе они становятся тяжелыми на подъемъ. Часа черезъ два ихъ пустили бродить на свободѣ въ густой заросли камыша. Бивуакъ нашъ вообще вышелъ очень живописнымъ.
Я обновилъ свою палатку, разбитую подъ тополемъ; это была красивая индійская офицерская палатка, которую подарилъ мнѣ мистеръ Мэкэртней. Въ этой палаткѣ умеръ молодой лейтенантъ Дэвисонъ на пути съ Памира въ Кашгаръ. Съ тѣхъ поръ она успѣла провѣтриться, да къ тому-же я не суевѣренъ. Земляной полъ въ палаткѣ былъ устланъ пестрымъ ковромъ. По стѣнамъ были разставлены мои сундуки, ящики съ приборами, фотографическіе аппараты и моя постель. Остальной багажъ, мѣшки и резервуары съ водой были размѣщены на волѣ.
Люди развели огонь, вокругъ котораго и усѣлись варить обѣдъ: рисовый пуддингъ и яйца; рису и яицъ было у насъ запасено вдоволь. Оведъ пустили пастись, а куры чувствовали себя, повидимому, совсѣмъ какъ дома, роясь въ отбросахъ у костра. Собаки получили по куску мяса и принялись гоняться другъ за другомъ. Словомъ, картина была самая оживленная.
Сейчасъ по прибытіи было приступлено къ изслѣдованію оврага, тянувшагося съ сѣвера на югъ и образованнаго, вѣроятно, какимъ нибудь рукавомъ Тызнапа въ половодье. Ширина оврага равнялась 6 м., а глубина 1 1/2 м. Дно его было сухо; но когда стали рыть колодезь, земля скоро сдѣла-лась влажной., и на глубинѣ 108 сантим. уже показалась вода, имѣвшая температуру 9.9° (температура воздуха въ это время, т. е. въ 2 ч. пополудни, равнялась 24.8°). На вкусъ вода была солоновато-горькая, но собаки и овцы пили ее съ жадностью. Верблюдамъ-же дали напиться только на слѣдующее утро, незадолго до выступленія. Этой-же водой воспользовались для варки яицъ, для стирки и мытья посуды; запасъ прѣсной воды съ самаго начала приходилось беречь, да беречь. Магометъ Якубъ, провожавшій насъ до этого перваго лагеря, сдѣлалъ намъ сюрпризъ - преподнесъ пару мѣдныхъ кувшиновъ съ рѣчной водой, такъ что всѣ люди могли напиться до сыта, не дотрагиваясь до нашего запаса.
День былъ теплый, но тотчасъ по заходѣ солнца стало свѣжо, и пришлось накинуть верхнюю одежду. Вечеръ былъ до того тихъ, что пламя свѣчи, несмотря на откинутую полу палатки, не шевелилось. Искатель золота громко и пространно повѣствовалъ о своихъ похожденіяхъ. Онъ совѣтовалъ намъ сначала держаться вблизи Яркендъ-дарьи; тогда мы придемъ къ горѣ Чакмакъ и большому озеру, соединяющемуся съ текущею къ сѣверу рѣкою. До этой рѣки идти 18 дней, а тамъ ужъ останется всего день пути до Мазаръ-тага, высочайшей горы въ области. Оттуда-же на востокъ было недалеко и до Хотанъ-дарьи.
Къ сѣверу отъ горы Чакмакъ есть тропинка, по которой всегда ходятъ золотоискатели; ведетъ она къ «агачъ-ни-шану» (путевой знакъ); дальше пустыня называется Кыркъ-кышлакъ (сорокъ селеній), и тамъ много развалинъ древнихъ селеній.
11 апрѣля. Подкрѣпившись продолжительнымъ, спокойнымъ сномъ, я проснулся на разсвѣтѣ. Погода оказалась неблагопріятной. Нордъ-остъ такъ и вылъ, воздухъ былъ насыщенъ пылью; изъ пыльнаго тумана выступали только ближайшіе предметы; остальное все тонуло въ сѣрой мглѣ.
Развьючиванье верблюдовъ и разбивка лагеря шли быстро, зато сборы въ походъ, включая и приготовленіе завтрака, требовали добрыхъ два часа времени. Верблюды артачились во время вьюченія, но потомъ шли все время хорошо. Растительность снова исчезла, и мы запутались въ лабиринтѣ бархановъ, высотой въ 5?6 м., неправильной формы; главное направленіе ихъ, однако, было NS.
Мы пытались по возможности обходить ихъ, но приходилось и перебираться черезъ нѣкоторыя вершины; взбираясь на одинъ изъ гребней, оба верблюда, несшіе резервуары съ водой, упали, но, къ счастью, удачно, на колѣни переднихъ ногъ. Пришлось всетаки развьючить ихъ и потомъ навьючить снова. Спускаются же они съ такихъ гребней, скользя и тормозя задними ногами.
Около полудня мы заблудились между такими высокими барханами, что пришлось сдѣлать большой крюкъ къ сѣверу, чтобы изъ нихъ выбраться. Джолчи объяснилъ, что если-бы мы пошли къ востоку, мы все равно принуждены были-бы вернуться назадъ, такъ какъ въ ту сторону тянется нескончаемый «чонъ-кумъ» (большой, глубокій песокъ). Дневной переходъ и образовалъ извилистую дугообразную линію вдоль края «чонъ-кума». Барханы опять понизились до 3 метр. высоты, и временами мы шли по довольно ровному, мягкому, пыльному грунту. Нерѣдко намъ встрѣчались на пути барханы, имѣвшіе форму полумѣсяца, и намъ приходилось обходить ихъ. Кое-гдѣ попадались одинокіе тополя и чахлый камышъ, который верблюды пощипывали на ходу.
Сѣверо-восточный вѣтеръ продолжался весь день, небо хмурилось, и въ воздухѣ чувствовалась сырость. Въ сумерки мы сдѣлали привалъ, пройдя за день 21.3 килом. Лагерь разбили на этотъ разъ на ровномъ, твердомъ барханѣ, на сухомъ чистомъ грунтѣ. По близости нашлись нѣсколько засохшихъ тополей, которые пошли на топливо, и чахлый камышъ, при годившійся для верблюдовъ. Они вспотѣли отъ продолжительной ходьбы, и ихъ съ часъ водили взадъ и впередъ, чтобы они остыли понемногу и не простудились.
Колодезь вырыли на ровной площадкѣ, между барханами, гдѣ поверхность почвы была слегка влажная. Вода показалась на глубинѣ 62 сантим.; температура ея равнялась 9.5°; на вкусъ она была солоновата, какъ и вчерашняя.
12 апрѣля мы сдѣлали 23.7 килом. вдоль края «большого песка», отпрыски котораго направлялись къ сѣверу. Временами песокъ перемежался узкими степными участками съ рѣдко разбросанными твердыми, какъ стекло, высохшими травяными кочками, которыя съ какимъ-то звономъ разлетались въ дребезги, когда до нихъ дотрагивались.
(Съ рисунка автора).
Твердый, ровный, песчаный грунтъ удобнѣе всего для ходьбы; но иногда такой грунтъ покрытъ слоемъ пыли, въ которой рѣзко отпечатываются слѣды верблюдовъ. Слой этотъ мягокъ, какъ хлопокъ, и въ нѣкоторъіхъ мѣстахъ такъ глубокъ, что верблюды тонутъ въ немъ по колѣни. Слу-чалось также, что ровный песчаный грунтъ былъ покрытъ тонкой коркой соли, хрустѣвшей подъ ногамй.
Медленно, важно, шествовали верблюды, вытягивая свои длинныя шеи, чтобы достать на ходу травяныя кочки; они точно предчувствовали, что имъ предстоитъ постъ. Когда былъ разбитъ третій по счету лагерь, двое изъ людей, по обыкновенію, немедленно принялись рыть колодезь. Вырыта была яма, глубиною въ 178 сантим., а воды все еще не было, и больше рыть они не могли. Часа черезъ два вода, одвако, показалась сама собою, и на днѣ ямы образовалась небольшая дужица. Собаки и куры слѣдили за рытьемъ колодца съ особеннымъ вниманіемъ; имъ всегда очень хотѣлось пить, и они знали, въ чемъ тутъ дѣло.
Пока, слѣдовательно, все шло хорошо, и мы могли беречь свой запасъ воды. Запасъ корму для верблюдовъ тоже оставался нетронутымъ; верблюды обходились камышомъ н солоноватой водой изъ колодцевъ. Собакъ кормили хлѣбомъ, куръ зерномъ и яичной скорлупой, Въ первый день снесли яйца три курицы, во второй двѣ, въ третій одна. Потомъ яйца стали появляться все рѣже и рѣже, но у насъ былъ взятъ съ собой большой запасъ яицъ въ плетушкѣ съ рубленой соломой.
Во время дневного перехода мы пересѣкли тропу, про ложенную оленями и антилопами по направленію SO. Джолчи сообщилъ, что въ томъ направленіи лежитъ большое озеро Яшиль-куль (зеленое озеро), котораго, однако, ни онъ самъ, ни товарищи его не видали, зная о немъ лишь по разсказамъ; поэтому къ самому указанію слѣдовало относиться съ осторожностью. Говорили, что озеро образовалось изъ ключей, такъ какъ въ него не впадаетъ никакого притока. Замѣчательно, что на старинньіхъ картахъ дѣйствительно было показано озеро этого названія, но мѣстоположеніе его помѣчено не вѣрно. озеро, должно было, по разсказамъ, приходиться къ SSW отъ нашего лагеря - 3.
13 апрѣля. Къ утру воды въ колодцѣ собралось столько, что глубина ея равнялась 18 сант. Прошли сегодня 20.6 килом. Шли большею частью по непрерывнымъ барханамъ, имѣвшим форму полумѣсяцевъ и обращеннымъ выпуклостью къ востоку, а рогами и крутымъ склономъ къ западу или юго-западу, что указывало на преобладаніе здѣсь въ это время года восточныхъ и сѣверовосточныхъ вѣтровъ.
Тополей сегодня попадалось много. На нѣкоторыхъ начинали развертываться молодыя почки, и свѣжая зелень такъ и дразнила нашихъ верблюдовъ. Въ большинствѣ случаевъ тополя, какъ-бы преграждали дорогу барханамъ, которые и обходили ихъ, окружая ихъ валомъ, словно кольцомъ. Деревья такимъ образомъ оказывались въ котловинкѣ , гдѣ и скоплялись, въ защитѣ отъ вѣтра, сухія вѣтви и пожелтѣвшая, опавшая листва.
День былъ теплый. Собаки тщетно искали воды, суясь носомъ въ каждую ямку или ложбинку, похожія на тѣ, въкоторыхъ люди обыкновенно рыли колодцы. За неимѣніемъ лучшей защиты отъ солнечныхъ лучей, онѣ искали тѣни подъ каждымъ тополемъ, мимо котораго мы проходили, сгребали лапами верхній слой горячаго песку и растягивались на нижнемъ, еще сохранявшемъ прохладу съ ночи.
Исламъ-бай ѣхалъ на первомъ верблюдѣ, котораго велъ Джолчи, нашъ лоцманъ въ этомъ песчаномъ морѣ. Но такъ какъ Исламу-баю съ верблюда было виднѣе, то онъ часто и подавалъ первому совѣты и предлагалъ другое направленіе. Это сердило необузданнаго «сына пустыни», и онъ нѣсколько разъ въ гнѣвѣ швырялъ поводъ, бросался ничкомъ на песокъ и говорилъ, что пусть въ такомъ случаѣ Исламъ и ведетъ караванъ.
На ночевкѣ между ними разыгралась серьезная ссора. Джолчи пришелъ ко мнѣ въ палатку и сказалъ, что хочетъ вернуться, такъ какъ Исламъ все «учитъ» его, и кромѣ того скупится на хлѣбъ и на воду. Онъ, однако, пѣшилъ, когда я спокойно выразилъ свое согласіе, поставивъ лишь одно усло віе - возвращеніе мѣсячнаго жалованья въ 100 тенегъ, полученнаго имъ впередъ. Золотоискатель принялся смиренно просить прощенія, и оно было ему дано на условіи во всемъ слушаться Ислама.
Я боялся, что такія ссоры чѣмъ дальше, тѣмъ будутъ чаще, такъ какъ однообразіе и уединеніе портятъ настроеніе. Но все съ тѣхъ поръ обходилось мирно. Джолчи молчалъ, затаивъ злобу на Ислама, и злоба эта все росла втихомолку. Онъ шелъ всегда отдѣльно, не разговаривалъ съ другими людьми и даже спалъ одинъ въ отдаленіи отъ нихъ. Къ бивуачному костру онъ подкрадывался тогда лишь, когда другіе ложились отдыхать. Остальные люди подозрѣвали его въ томъ, что онъ нарочно велъ насъ по ложному пути. Въ такомъ случаѣ онъ и самъ попалъ въ яму, которую рылъ другимъ, такъ какъ и онъ погибъ отъ жажды въ пустынѣ.
Вода показалась на глубинѣ 1.15 м.; температура ея равнялась 10.4°. Собакамъ такъ страшно хотѣлось пить, что онѣ пытались было спуститься въ самый колодезь, и пришлось ихъ привязать.
Въ первый день Пасхи 14 апрѣля мы прошли только 18.5 кил. Въ одномъ мѣстѣ подвѣтренная сторона бархановъ была сѣро-стального цвѣта; оказалось, что песокъ здѣсь былъ покрытъ тонкимъ налетомъ слюды. Кромѣ того, мы убѣдились, что тополя могутъ расти только въ защитѣ бархановъ. Гдѣ исчезали эти послѣдніе, пропадали и тополя.
Затѣмъ мы достигли настоящей безплодной пустыни, съ плоскимъ, твердымъ, бурымъ грунтомъ и низкими бархавами, торчащими, какъ чурбаны. Они казались желтыми на буромъ фонѣ грунта, часто усѣяннаго гальками.
Во время пути мы въ первый разъ наткнулись на слѣды дикаго верблюда. По крайней мѣрѣ, такъ утверждалъ Джолчи, но я не вполнѣ былъ увѣренъ въ этомъ. Далыше такіе слѣды попадались часто. Впрочемъ, мало вѣроятія было, чтобы заблудились въ пустынѣ домашнія животныя. Видѣли мы также лошадиные слѣды и пометъ, и Джолчи увѣрялъ, что въ этой части пустыни водятся дикія лошади. Мы остановились на вершинѣ одного бархана, чтобы разсмотрѣть въ бинокль стадо, пасшееся въ камышевой заросли къ сѣверу, но какъ только мы остановились, стадо скрылось по направленію къ сѣверу, не давъ намъ времени опредѣлить - лошади это или антилопы.
Небольшія терассы и увалы изъ сухой сѣрой глины иногда до того похожи на стѣны глиняныхъ сакль въ селеніяхъ, что надо было подойти къ нимъ вплотнуго, чтобы убѣдиться въ ошибкѣ.
Сегодня собаки были очень безпокойны и бѣжали далеко впереди каравана. Разъ онѣ совсвмъ пропали на четверть часа и вернулись мокрыми по брюхо, - видно нашли воду. Пройдя 18 1/2 килом., и мы наткнулись на лужу. Я попро силъ Касима попробовать, какова вода на вкусъ. «Сладкая, какъ медъ», - отвѣтилъ онъ, хлебнувъ здоровый глотокъ. Мы и расположились тутъ бивуакомъ. Люди, собаки, овцы и куры - всѣ спѣшили утолить жажду, донимавшую всѣхъ въ такую жару.
Вода была ключевая, прозрачная, совершенно прѣсная, скоплявшаяся въ небольшой впадинѣ, 80 метр. въ длину и 4 м. въ ширину; глубина-же воды равнялась толъко 1 дециметру, а температура (въ 5 ч. пополудни при температурѣ воздуха 25.5°) 21.9°. Здѣсь водилось множество водяныхъ пауковъ и жуковъ. Послѣдніе кружились въ воздухѣ надъ водой, и куры устроили настоящую охоту за ними.
Сегодня зарѣзали съ обычными церемоніями первую овцу, и собаки поживились внутренностями и кровью. Вообще лагерь вышелъ прямо идиллическимъ уголкомъ въ этой пустынѣ. Солнце скрылось въ пыльной мглѣ задолго до заката, и жаръ началъ сразу спадать. Въ 9 ч. вечера температура ключевой воды понизилась уже до 15.2°, показывая тѣмъ свою зависимость отъ температуры воздуха.
Пріятное мѣстоположеніе лагеря манило отдохнуть здѣсь денекъ, въ чемъ нуждались и люди и животныя. Всѣ спали долго, а затѣмъ день прошелъ въ разныхъ дѣлахъ. Резервуары долили ключевой водой, бѣлье выстирали, сѣдла и упряжь привели въ порядокъ. День былъ теплый, песокъ нагрѣлся до 44.6°, но порывы вѣтра съ NNO пріятно прохлаждали, а воды мы могли пить, сколько душѣ хотѣлось, не чувствуя при этомъ никакихъ угрызеній совѣсти. Верблюды и собаки такъ усердствовали, что видно было, какъ бока у нихъ раздувались отъ воды. Куры снесли въ этотъ день отдыха четыре яйца.
Собаки лаяли всю ночь и кидались по тому направленію, откуда мы пришли и гдѣ видѣли слѣды дикихъ верблюдовъ. Вѣроятно, обитатели пустыни подходили ночью напиться, но останавливались въ подобающемъ разстояніи, видя, что мѣсто занято.
16 апрѣля прошли 24.7 килом. Песчаные холмы въ 5 м. высоты часто смѣнялись высохшими степными участками, поросшими камышомъ. Тростникъ хрустѣлъ и распылялся подъ ногами верблюдовъ. Попадались и одиноко ростущіе кусты тамариска и тополя. Миновали два водоема, похожіе на первый. Всѣ три лежали на прямой линіи къ ONO и, должно быть, являлись остатками разливающагося въ половодъе рукава Яркендъ-дарьи.
Мы все больше и больше углублялись въ невѣдомое песчаное море. Ни слѣда жизни, ни звука, кромѣ монотоннаго звона караванныхъ колокольчиковъ. Иногда, пріостанавлива-лись ненадолго, чтобы обдумать направленіе; люди пользовались остановками для завтрака, состоявшаго изъ нѣсколь-кихъ горстей «талкана» (поджареной муки), разболтанныхъ въ водѣ. Люди хлебали эту болтушку изъ доревянныхъ чашекъ. Я же всегда пропускалъ завтракъ, довольствуясь двумя трапезами въ день.
17 апрѣля. Сегодня дулъ свѣжій западный вѣтеръ, но нѣбо оставалось совершенно чистымъ. Мы уже не разъ замѣчали, что только восточный и сѣверо-восточный вѣтеръ подымалъ пыльный туманъ, а при западномъ, какъ-бы онъ ни былъ силенъ, атмосфера оставалась чистой и прозрачной.
Пройдя небольшой конецъ, мы завидѣли ыа сѣверномъ горизонтѣ очертанія довольно высокой горы, рисовавшейся вдали тѣнью, похожей на облако. Часъ за часомъ ѣхали мы въ этомъ направленіи, а гора все какъ будто оставалась въ томъ-же разстояніи.
Барханы достигали 5 м. высоты и часто очень затрудняли движеніе; но между ними стали попадаться степные участки, поросшіе сочнымъ зеленымъ камышомъ, изъ чащи котораго выскакивали иногда зайцы, испуганные приближеніемъ каравана.
И сегодня миновали нѣсколько небольшихъ лужъ, но съ солоноватой водой и окруженныхъ бѣлымъ кольцомъ отложеній соли. По направленію ONO извивалось старое рѣчное русло, 40 метр. ширины и 2 м. глубины; дно было занесено пескомъ, но мѣстами виднѣлись лужицы воды. Другое русло 20 м. ширины было, напротивъ, совершенно сухо.
На сѣверѣ виднѣлись небольшія темныя облачка, похожія на подымающійся дымъ.
Джолчи объяснилъ это явленіе такъ. Виднѣвшаяся вдали гора была юговосточнымъ продолженіемъ сѣвернаго отрога Мазаръ-тага и находилась на правомъ, т. е. южномъ берегу Яркендъ-даръи. Оба русла-же были высохшими руслами рукавовъ Яркендъ-дарьи, несшихъ изъ нея воду въ лѣтнее половодье. Облака на сѣверѣ были водяные пары, подымавшіеся надъ Яркендъ-дарьей и ясно рисовавшіеся на чистомъ голубомъ небѣ. Джолчи, безъ сомнѣнія, былъ правъ; мы сами имѣли впослѣдствіи случай убѣдиться въ справедливости нѣкоторыхъ изъ его истолкованій.
Цѣлый часъ шли мы между двумя параллельными грядами бархановъ, вытянутыхъ по направленію N 15° O. Пра-вая гряда имѣла 9.5 м. высоты; обѣ представляли округленныя формы. Между ними шла ровная, степная полоса, гдѣ росли тополя и репейникъ.
Затѣмъ, мы перевалили черезъ правую гряду и очутились въ новой, параллельной первой долинѣ между грядами бархановъ. Пройдя въ общемъ 28.4 килом., мы разбили лагерь - 7 въ тѣни двухъ густолиственныхъ тополей. Мы основательно разсудили, что рыть здѣсь колодца нѣтъ надобности, такъ какъ неподалеку должна была быть вода.
Къ сѣверу шелъ довольно густой тополевый лѣсокъ. Мошки, мухи и ночныя бабочки такъ и рѣяли въ воздухѣ. Бабочки вечеромъ сотнями вились около моей свѣчки.
