Достигнувъ русла рѣки, партія наша раздѣлилась: Исламъ-бай и двое молодыхъ охотниковъ направились по лѣсной дорогѣ по лѣвому берегу, чтобы поискать слѣдовъ пропавшаго верблюда, а я съ Ахметъ-Мергеномъ и Касимомъ, который велъ обоихъ верблюдовъ, двинулся по самому руслу. Касимъ, впрочемъ, скоро отсталъ отъ насъ съ Ахметомъ, такъ какъ мы ѣхали на лошадяхъ быстрой рысью.
Вечеромъ мы поровнялись съ маленькой лужей, спасшей мнѣ жизнь. Она попрежнему была окаймлена камышевой за рослью, тополь все такъ же склонялся надъ водой; уровень воды понизился съ 6-го мая на 12 сантим., но форма лужи не измѣнилась. Я и остановился здѣсь на часокъ, чтобы подождать Касима и еще разъ напиться этой чудесной благословенной воды. Ахметъ-Мергенъ назвалъ лужу «Хода-верды-куль» (Богоданное озеро).
Черезъ десять часовъ мы вновь соединились съ Исламомъ на лѣсномъ трактѣ Куяндеклекъ (Заячье урочище), гдѣ паслись стада овецъ. Исламъ такъ и не нашелъ слѣдовъ; да, если они и были, ураганъ замелъ ихъ.
24 мая сдѣлали привалъ,чтобы нѣкоторые изъ моихъ людей могли изслѣдовать съ собаками лѣсъ, имѣвшій здѣсь въ ширину отъ 6 до 12 килом. Въ Куяндеклекѣ стояли уже четвертый день 5 пастуховъ съ 600 овцами и 60 коровами. Мѣсто это находилось всего въ 2 часахъ пути отъ «Богоданнаго озера», но, если бы я 6 мая и отправился къ сѣверу, я, по всей вѣроятности, не нашелъ-бы здѣсь пастуховъ, такъ какъ они въ то время находились совсѣмъ въ другомъ мѣстѣ отъ
Куяндеклека до слѣдующаго пастушьяго стойбища было много дней пути, такъ какъ стойбище это находилось уже по близости сліянія Хотанъ-дарьи съ Яркендъ-дарьею.
Немного подальше за лагеремъ, Хотанъ-дарья дѣлилась на 2 рукава: лѣвый, подъ названіемъ Инчке-дарья, узкій, извилистый и окаймленный частымъ лѣсомъ, и правый, піиро-кій и по правому берегу совершенно лишенный лѣсной растительности. Въ лѣтнее половодье оба рукава наполняются водой, и правый рукавъ омываетъ тогда подошвы мощныхъ бархановъ, носящихъ названіе «Акъ-кумъ» - бѣлый песокъ.
Пастухи утверждали, что рукавъ Инчке-дарья образовался всего лѣтъ 8 назадъ. Частый лѣсъ, окаймлявшій берега его, однако, ясно свидвтельствовалъ, что какъ разъ этотъ рукавъ являлся старѣйшимъ русломъ, изъ котораго рѣка, въ своемъ стремленіи перемѣститься къ востоку, отчасти уже ушла. Отсутствіе лѣсной растительности по правому берегу праваго рукава также являлось доказательствомъ, что растительность еще не успѣла развиться здѣсь настолько, чтобы выдерживать боръбу съ наступающими песками.
Караванный путь на Акъ-су идетъ во время половодья по острову, раздѣляющему рукава, и караванамъ приходится два раза переходить бродъ. Разстояніе-же между двумя бродами проходятъ въ два дня. Лѣтомъ, рѣка пересыхаетъ, и только кое-гдѣ остаются небольшія лужи, расположенныя по большей части вблизи правыхъ береговъ обоихъ рукавовъ.
Трактъ этотъ пользовался прежде дурной славой; здѣсь водилось много воровъ и даже разбойниковъ, грабившихъ небольшіе слабые силами караваны. Новый амбань хотанскій повелъ противъ нихъ настоящую войну, и пойманныхъ разбойниковъ отвезли въ городъ и казнили.
25 мая славный нашъ Ахметъ -Мергенъ отправился обратно въ свое родное селеніе Тавекъ-кэль около Хотана, и съ нами поѣхалъ дальше только одинъ изъ сыновей его, Ка-симъ. Ѣхали мы по извилистому руслу Инчке-дарьи, окаймленному по обоимъ берегамъ молодымъ лѣсомъ. Подальше же шла настоящая непроходимая чаща.
Обѣ полосы лѣса, видимо, стремятся слиться, и это, безъ сомнѣнія, случится, когда вся водная масса устремится по правому восточному руслу. Уже теперь русло лѣваго рукава, Инчке-дарьи, имѣетъ въ ширину всего 30?40 метровъ. Послѣ долгаго пути мы остановились на ночевку около лужи посреди русла, на трактѣ Беделикъ-утакъ (участокъ клевернаго поля).
26 мая. Касимъ, сынъ, Ахмета боялся сопровождать насъ дальше, чтобы не удалиться отъ Куяндеклека болѣе, чѣмъ на одинъ день пути, - небезопасно было провести ночь одному среди лѣса, такъ какъ здѣсь приходилось остерегаться и волковъ и разбойниковъ. Итакъ, мы продолжали путь втроемъ съ Исламомъ и Касимомъ безъ проводниковъ. Русло рѣки становилось все болѣе извилистымъ, и мы рѣшили сдѣлатъ конецъ по острову, представлявшему степные участки въ перемежку съ низенькими барханами и маленькими рощицами. Но оказалось, что идти по руслу было удобнѣе, и мы опять свернули туда. По берегамъ русла піелъ густой лѣсъ, и часто казалось, что идешь просто по дорожкѣ парка или по аллеѣ съ прозрачнымъ сводомъ изъ вѣтвей деревъевъ.
Наконецъ, достигли сліянія обоихъ рукавовъ, лѣсъ раздвинулся, словно въ немъ открылись ворота, и передъ нами оказалось ровное русло Хотанъ-дарьи, ложе котораго находилось на 1 1/2 метра ниже ложа лѣваго рукава, вслѣдствіе болѣе сильнаго размыва русла мощною массою воды. Мы сдѣлали привалъ немного подальше пуякта сліянія рукавовъ, на трактѣ Бора-Тышкынъ (буря ударила). Тутъ находился островокъ, но онъ до того изобиловалъ скорпіонами и шершнями, что мы предпочли избрать для привала самое русло рѣки, подальше отъ берега.
27 мая. Какъ всегда, послѣ сильнаго западнаго вѣтра и смѣняющей его тихой погоды, сегодня съ утра уже стало жарко; въ 7 ч. утра температура равнялась 24.9°. Ровная, твердая дорога по руслу вела почти по прямой линіи къ сѣ веру. Понемногу она съузилась, не превышая въ ширину полкилометра; берега то и дѣло вдавались въ русло мысами, поросшими лѣсомъ. Ясно, что водная масса, стремящаяся въ половодье по широкому мелкому руслу, сильно испаряется, и поэтому рѣка, чѣмъ дальше къ сѣверу, тѣмъ становится мельче и уже.
Скоро рѣка снова раздѣлилась на 2 рукава: лѣвый - Янги-дарью (новая рѣка) и правый - Кохне-дарью (старая рѣка). Мы пошли по руслу первой и встрѣтили большой караванъ ословъ, навьюченныхъ колоніальными товарами; вышелъ онъ изъ Акъ-су недѣлю тому назадъ. Кохне-дарья течетъ между барханами и, видимо, вопреки своему названію, новѣйшаго происхожденія, такъ какъ даже не успѣла обрости по берегамъ дѣсомъ. Какъ мы убѣдились, Хотанъ-дарья не вездѣ одинаково сильно стремится уклониться къ востоку, но обнаруживаетъэто уклоненіе только мѣстами и на небольшихъ протяженіяхъ, встрѣчая на пути нѣкоторое возвышеніе ложа вслѣдствіе наносныхъ отложеній.
Вечеромъ встрѣтилось намъ чудесное озерко, въ 400 кв. метр. величиною, самое большое изъ попадавшихся намъ до сихъ поръ. На пригоркѣ, на берегу его мы развели костеръ и любовались открывавшимся оттуда видомъ. Теченіемъ промыло глубокую борозду вдоль берега, и въ этой бороздѣ мы на слѣдующій день нашли рядъ небольшихъ лужъ. озерко рколо нашего привала оказалось настолько глубоко, что, купаясь, нельзя было достать до дна.
28 мая. Въ теченіе дневнаго перехода русло рѣки опять расширилось, и лужицы исчезли. Вообще, въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ русло становится ровнымъ, широкимъ, лужъ не встрѣ-чается, и борозды, промытыя потоками, становятся едва замѣтными; наоборотъ тамъ, гдѣ русло суживается, лужъ попадается много, и борозды рѣзко очерчены.
Кромѣ того, я замѣтилъ, что лѣсъ по правому берегу гораздо рѣже, чѣмъ по лѣвому, и часто даже совсѣмъ прерывается, уступая мѣсто голымъ барханамъ. Вдоль лѣваго берега самое ложе рѣки кое-гдѣ поросло травой, чего не замѣчается около праваго берега. Словомъ, все указываетъ на то, что водная масса сильнѣе напираетъ на правый берегъ. Во всякомъ случаѣ перемѣщеніе рѣки къ востоку совершается такъ медленно, что лѣсная растительность успѣваетъ слѣдо-вать за нею. Только немногіе отсталые одиночки тополи, вродѣ тѣхъ, около которыхъ мы съ Касимомъ жгли сигнальный огонь 3 мая, указываютъ на западѣ прежнее направленіе рѣки, да и тѣ обречены на гибель.
Въ 6 час. вечера мы находились какъ разъ посрединѣ русла, и Исламъ-бай поѣхалъ было впередъ отыскать удобное мѣсто для привала; неожиданно горизонтъ на западѣ сталъ заволакиваться густой изжелта-сѣрой мглой, словно завѣсой, подымавшейся все выше и выше отъ земли къ небу.
(Съ рисунка Д. Люнгдаля).
По лѣсу пронесся гулъ отдаленнаго урагана, который затѣмъ сталъ быстро приближаться; послышался трескъ ломающихся вѣтвей, все сильнѣе, сильнѣе... На сѣверо-западѣ весь лѣсъ утонулъ во мглѣ, по руслу рѣки покатились, словно кулисы на невидимыхъ подставкахъ съ колесиками, пыльные и песчаные смерчи. Наконецъ ураганъ налетѣлъ и на насъ, и мы были окутаны непроницаемымъ облакомъ «чернаго бу рана».
Песокъ мелся по землѣ какими-то длинными хвостами, напоминающими хвосты кометъ; дорога, борозды, земля и воздухъ все слилось въ одинъ вихрь,.. Голова кружилась, думалось, что вотъ, вотъ онъ подхватитъ и тебя. Наступила черная ночь, и мы долго стояли, какъ вкопанные, на мѣстѣ. Исламъ сразу пропалъ изъ вида и нашелъ насъ лишь случайно, завидѣвъ во мглѣ какую-то черную движущуюся массу, которая и оказалась нашимъ караваномъ.
Видя, что ураганъ, самый свирѣпый изъ всѣхъ выдержанныхъ нами въ пути, все продолжается, мы стали осторожно пробираться къ ближайшему берегу, гдѣ и укрылись съ подвѣтренной стороны частаго кустарника. Тутъ-же около берега выкопали въ ложѣ рѣки колодезь; вода показалась послѣ нѣсколькихъ ударовъ заступа. Къ ночи люди развели костеръ, который, благодаря порывамъ вѣтра, разгорѣлся съ дикой яростью.
29 мая вѣтеръ продолжался, и атмосфера такъ была насыщена пылью, что съ трудомъ можно было оріентироваться. Къ счастью, мы шли около самаго берега и какъ-то нечаянно замѣтили путевой знакъ - лошадиный черепъ, насаженный на колъ и прикрѣшіенный къ тополю. По ближайшемъ раз слѣдованіи оказалось, что какъ разъ около этого мѣста дорога сворачиваетъ въ лѣсъ. Я сообразилъ, что это и есть дорога въ Акъ-су, и мы свернули по ней, т. е. по направленію къ сѣверо-западу.
Дорога эта повела насъ по ясно очерченному, сухому и частью занесенному пескомъ рѣчному руслу, по берегамъ котораго шли барханы, кустарникъ и тополя; повидимому, это былъ старый рукавъ Хотанъ-дарьи. Кое-гдѣ попадались путевые знаки, поставленные караванами.
На привалъ вечеромъ мы расположились опять около стойбища пастуховъ, преуютно устроившихся въ шалашахъ изъ вѣтвей и камыша. Пастухи были изъ Акъ-су, но проводили въ лѣсу со своими стадами круглый годъ. Сначала они отнеслись къ намъ нѣсколько недовѣрчиво, но скоро успокоились и угостили насъ хлѣбомъ, молокомъ и яйцами.
Они разсказали намъ, что находящаяся неподалеку рѣка, Яркендъ-дарья, обыкновенно замерзаетъ каждый годъ на 4 мѣсяца. черезъ 25 дней ожидалось наступленіе лѣтняго половодья, которое должно было заставить пастуховъ перенести стойбище поглубже въ лѣсъ. Самый низкій уровень воды въ рѣкѣ наблюдался какъ разъ теперь, въ чемъ мы и могли убѣдиться, переходя черезъ нее на другой день въ извѣстномъ уже пунктѣ. Ширина рѣки равнялась 77 м., максимумъ глубины 0.43 м., а притокъ воды 7.5 куб. м.
Очутившись на другомъ берегу, мы продолжали путь къ сѣверу по дорогѣ, которая вела на селеніе Аватъ (Абатъ) по тракту, пользующемуся недоброй славой, черезъ чащи и густыя заросли камыша, степные участки, стойбища пастуховъ и небольшія селенія, находившіяся болѣе или менѣе по близости отъ праваго берега Акъ-су-дарьи.
31 мая вечеромъ мы достигли базара въ Абатѣ, селеніи, имѣвшемъ около 1,000 домовъ. Здѣсь проживалъ бекъ и китайскій сборщикъ податей. Пріютъ мы нашли въ опрятномъ караванъ-сараѣ, содержимомъ однимъ индусомъ. Хозяиномъ онъ оказался гостепріимнымъ, но въ общемъ былъ большой плутъ и ростовщикъ, обиравшій мѣстныхъ жителей. Шерсть, отбираемую у нихъ за долги, онъ продавалъ въ Или (Кульджа), а пшеницу и маисъ въ сосѣднихъ селеніяхъ. Ростовщикъ самъ сознался мнѣ, что ежегодно откладываетъ въ кассу 15,000 кашгарскихъ тенегъ (около 1,500 рублей).
Главные мѣстные продукты: маисъ, пшеница и хлопокъ. черезъ селеніе протекаетъ рукавъ Акъ-су-дарьи, Кохне-дарья, черезъ который перекинутъ мостъ, приходящійся на главной улицѣ селенія.
1 іюня. Весь день мы ѣхали словно по одной безконечной улицѣ, съ канавами по обѣ стороны, обсаженной тутовыми деревьями и ивами. На слѣдующій день вступили около селенія Бэшъ-арыкъ-устэнъ (арыкъ съ пятью рукавами) на проѣзжую дорогу, соединяющую Кашгаръ съ Акъ-су, и, переправившись черезъ Акъ-су-дарью, миновали китайскій городъ Янги-шаръ (новый городъ), обнесенный пестрыми крѣпостными стѣнами. Я послалъ было къ главному начальнику области, дао-таю, человѣка съ моимъ паспортомъ и моею визитною карточкой съ китайскою надписью, но получилъ уклончивый отвѣтъ, почему и не счелъ нужнымъ посѣтить мандарина, пользовавшагося репутаціей заносчиваго обжоры и пьяницы.
іюня мы были уже недалеко отъ магометанскаго города Акъ-су, гдѣ аксакалъ восточно-туркестанскихъ купцовъ, Магометъ-Эминъ, принялъ насъ очень радушно и пріютилъ въ своемъ уютномъ, опрятномъ жилищѣ, а верблюдовъ и лошадей нашихъ помѣстилъ въ караванъ-сараѣ по соседству.
4 іюня. Въ теченіе трехъ послѣднихъ дней Акъ-тюя, мой бѣлый верблюдъ, началъ худѣть, пересталъ ѣсть траву и только лѣниво пожевывалъ пшеничный хлѣбъ. Вчера, однако, онъ еще прошелъ, не останавливаясь, небольшой конецъ между
Новымъ и Старымъ городомъ (между Янги-шаромъ и Акъ-су), но, когда къ нему подходили, онъ жалобно ревѣлъ, точно опасаясь, что ему хотятъ причинить боль. Ночью онъ не дотронулся до ѣды, и сегодня Касимъ съ грустью сообщилъ мнѣ, что Акъ-тюя боленъ. Я поспѣшилъ на дворъ караванъ-сарая ж нашелъ животное лежащимъ на боку, съ вытянутой шеей; дышалъ Акъ-тюя тяжело, прерывисто и послѣ нѣсколькихъ глубокихъ, судорожныхъ вздоховъ околѣлъ на моихъ глазахъ.
Акъ-тюя спасъ важнѣйшіе предметы нашего снаряженія и немудрено, что я относился къ нему съ особеннымъ расположеніемъ. На каждомъ привалѣ во время пути въ Акъ-су я подходилъ къ нему и гладилъ и ласкалъ его. Но животное отворачивало голову, издавая недовольный ревъ, опасаясь, можетъ быть, что я потяну его за веревку, и, словно подозрѣвая, что это ябылъ виною всѣхъ его страданій.
Околѣлъ онъ утромъ въ первый день байрама, и во дворѣ караванъ-сарая стояла праздничная тишина. Движеніе каравановъ пріостановилось, дѣловая жизнь на время замерла. Всѣ гуляли. Улицы и площади кишѣли яркими пестрыми халатами, ослѣпительно-бѣлыми тюрбанами и шапками самыхъ кричащихъ цвѣтовъ. Видъ у всѣхъ гуляющихъ былъ веселый, довольный: даже самый послѣдній изъ работниковъ получаетъ въ этотъ день отъ своего хозяина подарокъ. Съ минарета звучнѣе обыкновеннаго раздавались молитвенные возгласы муэззина. Какой контрастъ представляла эта пестрая картина праздничнаго уличнаго веселья со сценой на тихомъ дворѣ караванъ-сарая! Съ такимъ-же достоинствомъ, съ какимъ онъ недавно шелъ по убійственнымъ пескамъ пустыни, по сухому руслу Хотанъ-дарьи и ея тѣнистымъ лѣсамъ, Акъ-тюя окончилъ теперь свое земное странствіе, путь, полный страданій, лишеній, тяжелаго труда подъ властью тирана-человѣка. Онъ надорвалъ свои силы во время труднаго перехода черезъ пустыню и околѣлъ теперь среди полнаго изобилія и корма и воды.
Товарищъ его, молодой верблюдъ Чонъ-сарыкъ, настоящій великанъ среди верблюдовъ, оставилъ свои ясли и, руководимый инстинктомъ, приблизился къ бѣлому верблюду, внимательно и удивленно посмотрѣлъ на него, но затѣмъ спокойно вернулся къ яслямъ и вновь съ аппетитомъ принялся жевать зеленую сочную траву. Онъ одинъ уцѣлѣлъ изъ всѣхъ нашихъ 8 верблюдовъ. У меня духа не хватало продать его, не зная, въ чьи руки онъ попадетъ; къ тому-же люди въ караванъ-сараѣ полагали, что и этотъ верблюдъ, если заставить его работать, не долго протянетъ послѣ перенесенныхъ имъ лишеній и трудовъ. Я и подарилъ его Магомету-Эмину, который обѣщалъ дать ему отгуляться лѣтомъ на сочныхъ лугахъ около подошвы Тенгри-Хана.
Мы провели въ Акъ-су три дня, набирая небольшой временный караванъ для возвращенія въ Кашгаръ - мой главный опорный пунктъ въ сердцѣ Азіи. Такимъ образомъ я имѣлъ время бѣгло познакомиться съ городомъ, носящимъ такое оригинальное названіе («Акъ-су»? бѣлая вода), вслѣд-ствіе изобилія чистой, прозрачной воды, текущей съ ослѣпительныхъ снѣжныхъ полей и ледниковъ.
Городъ расположенъ на лѣвомъ берегу Акъ-су-дарьи. Лѣтомъ притокъ воды въ ней достигаетъ огромныхъ размѣровъ, зимою остатки воды въ руслѣ замерзаютъ. Подъ городомъ рѣка развѣтвляется на два рукава: Янги-дарью и Кохне-дарью, которыя, однако, опять сливаются раньше, чѣмъ впаеть въ Таримъ (Яркендъ-дарью).
Недалеко отъ города, къ востоку, отвѣсной стѣною возвышается террасса, высотою въ 40?60 м.; террасса эта сложена изъ конгломератовъ, сильно размытыхъ водой. Городъ окруженъ селеніями, пахатными полями, садами и цѣлой сѣтью оросительныхъ канавъ. Рисъ, пшеница, маисъ, ячмень, хлопокъ, опіумъ и разные плоды даютъ здѣсь богатые урожаи, и, вслѣдствіе этого Акъ-су, имѣющій всего 15,000 жителей и по величинѣ уступающій Кашгару больше чѣмъ вдвое, представляетъ гораздо большее значеніе для страны своею производительностью. Очень развито здѣсь и овцеводство, такъ какъ по берегамъ обѣихъ большихъ рѣкъ находятся прекрасныя пастбища.
Пришлое населеніе Акъ-су состоитъ изъ большого числа китайцевъ, сотни «андижанцевъ», т. е. купцовъ изъ русскаго Туркестана и 3 афганцевъ, проживающихъ здѣсь 20 лѣтъ. Аксакалъ русскихъ туркестанцевъ, Магометъ-Эминъ, родомъ изъ Ташкента, живетъ въ Акъ-су уже 12 лѣтъ. Русскіе туркестанцы ведутъ торговлю шерстью, хлопкомъ и кожами, которыхъ ежегодно отаравляютъ на верблюдахъ въ Ташкентъ черезъ перевалъ Бедель, Кара-колъ, Пишпекъ и Ауліэ-ата до 30,000 штукъ. Пользуются верблюдами только зимою, все-же теплое время года они наслаждаются полнымъ отдыхомъ на окрестныхъ пастбищахъ. Лѣтомъ сообщеніе сильно затрудняется разлитіемъ рѣкъ, и поэтому караванная торговля почти пріостанавливается.
Достопримѣчательностей въ городѣ, кажется, никакихъ нѣтъ. Главная мечеть, носящая обычное названіе - Мечеть-Джами, т. е. «мечеть пятницы», не представляетъ ничего особенно замѣчательнаго по архитектурѣ, но расположена довольно живописно на открытой площади, къ которой ведетъ съ главной базарной улицы небольшой переулокъ.
Площадь эта «Ригистанъ», самый центръ городской жизни. Въ базарные дни здѣсь бываетъ настоящая давка; вся площадь покрывается палатками и лотками. Особенно бойко торгуютъ въ жаркое время льдомъ, нагроможденнымъ большими про зрачными плитами. Я тоже былъ однимъ изъ усердныхъ покупателей этого товара.
На базарной площади находятся два высшихъ духовныхъ училища Кокъ-медресе и Акъ-медресе (Голубое и Бѣлое). Архитектура ихъ очень незатѣйлива. Въ небольшихъ помѣ-щеніяхъ во дворахъ живутъ муллы; нѣкоторые изъ нихъ по 5 по 10 лѣтъ учились въ «Миръ-арабѣ» въ Бухарѣ. Китайцы держатъ въ Акь-су 2 «мензы», да въ Янги-шарѣ 6; въ каждой самое большое по 100 чел. Въ Учъ-Турфанѣ гарнизонъ многочисленнѣе , такъ какъ предполагается, что онъ защищаетъ перевалъ Бедель отъ русскихъ.
Въ первые дни байрама, здѣсь какъ и во всемъ маго метанскомъ мірѣ, принято сзывать гостей и задавать пиры. Я въ компаніи съ аксакаломъ побывалъ на нѣсколькихъ. Угощеніе состоитъ изъ аша (пилава) и «шурпы» (супъ съ зеленью и макаронами), подаваемыхъ въ неимовѣрныхъ количествахъ.
(Съ рисунка автора).
Больше всего мнѣ понравилась пирушка у самаго аксакала, на которой я былъ единственнымъ гостемъ. Мы отправились съ нимъ въ его садъ, Соха-баши, расположенный въ 3 килом. отъ базара и изобилующій виноградомъ, абрикосами, дынями, сливами, вишнями и проч. Уходъ за садомъ порученъ нѣсколькимъ работникамъ, которые и проживаютъ тамъ круглый годъ.
Расположились мы подъ тѣнью тутовыхъ деревъ, на берегу арыка съ чудесной водой. Слуги закололи барана, и самъ аксакалъ по всѣмъ правиламъ искусства приготовилъ рисовый пилавъ съ бараниной. Лучшіе куски грудинки и почки были поджарены въ маслѣ въ котлѣ, куда затѣмъ всыпали промытаго, бѣлаго, какъ сахаръ, риса, сдобреннаго лукомъ. Хорошо приготовленный пилавъ - превосходное блюдо.
Аксакалъ является какъ-бы агентомъ консульства, и во всѣхъ городахъ Восточнаго Туркестана, гдѣ проживаютъ русскіе купцы, есть свой аксакалъ, подчиненный русскому консулу въ Кашгарѣ. Другъ мой, аксакалъ Магометъ-Эминъ, одинъ изъ симпатичнѣйшихъ магометанъ, которыхъ я когда либо встрѣчалъ; этотъ сѣдобородый старикъ 60 лѣтъ, всегда веселый, и привътливый, превосходно зналъ страну, и разсказы его отлично помогли мнъ оріентироватъся.
(Съ рисунка автора).
Еще до моего прибытія въ городъ,онъ распорядился, чтобы по всѣмъ трактамъ, ведущймъ въ Акъ-су съ юга, были ыаведены справки о таинственно исчезнувшемъ верблюдѣ всѣ розыски ни привели, однако, ни къ чему. Затѣмъ онъ собирался оказать мнѣ еще большую услугу - проводить меня до Кашгара по хорошо знакомому ему пути. Въ сущности, онъ не могъ отлучаться съ своего поста безъ разрѣше-пія консула, но я, зная любезность консула Петровскаго, бралъ отвѣтственность на себя.
До Кашгара было 450 верстъ, по спѣшить намъ некуда было, и мы рѣшили сдѣлать этотъ путь «съ прохладцей».-7 іюня все было готово къ выступленію. Магометъ-Эминъ досталъ намъ новые сартскіо ягданы и весь нужный провіантъ: чай, сахаръ, рисъ, зелень, медъ и проч. Баранину мы могли доставать по пути по мѣрѣ надобности.
Исламъ-бай и Касимъ?оба получили денежную награду за свою службу и кромѣ того были заново экипированы съ головы до ногъ. Лишась всего запаса одежды, я и самъ долженъ былъ облечься въ одѣяніе смѣшаннаго китайско-сартскаго стиля и, такимъ образомъ, одинъ разъ за все путеше ствіе поступиться престижемъ европейца, поддерживаемымъ европейскимъ платьемъ. Къ тремъ имѣвшимся у насъ верховымъ лошадямъ мы наняли за 55 тенегъ еще четырехъ для нашего каравана.
Въ 5 ч. вечера 7 іюня мы выѣхали изъ Акъ-су, и въ этотъ первый день пути ѣхали всего 2 часа, до «Лянгара» (по стоялый дворъ), гдѣ сдѣлали привалъ на мягкомъ травяномъ коврѣ въ чудесной тополевой рощицѣ. Дорога отъ Акъ-су до Лянгара шла по сплошной аллеѣ, окаймленной съ боковъ за топленными рисовыми полями, пахатными полями, садами и домами. Десять лѣтъ тому назадъ Магометъ-Эминъ останавливался на этомъ самомъ мѣстѣ съ Пржевальскимъ, возвращавшимся изъ своего четвертаго путешествія. На сѣверѣ виднѣ-лась въ туманѣ бѣлая пирамидальная вершина Тенгри-Хана (7,320 м. выс.), но скоро исчезла въ сумракѣ ночи.
8 іюня мы переправились вбродъ черезъ Кумъ-дарью (Песочная рѣка), какъ обыкновенно называютъ здѣсь Акъ-су-дарью. Рѣка дѣлилась на нѣсколько рукавовъ, и переправа черезъ нее была сопряжена съ большими затрудненіями. Черезъ нѣсколько дней предполагалось установить переправу на паромѣ, но недѣль черезъ 5, въ разгаръ половодья, сообщеніе совсѣмъ должно было прекратиться на нѣкоторое время. Въ эту пору ежегодно погибаетъ съ полдюжины людей, пытающихся переправиться черезъ рѣку.
По ту сторону рѣки мы встрѣтили караванъ сотни въ двѣ лошадей и быковъ. Каждое животное тащило на спинѣ по два длинныхъ тополевыхъ ствола, волочившихся запо землѣ. Аксакалъ сообщилъ мнѣ, что въ эту пору ежегодно приходится сооружать подъ городомъ, на протяженіи 25 верстъ по лѣвому берегу Акъ-су-дарьи, колоссальную дамбу, надъ которой трудятся до 3,000 рабочихъ. Назначеніе ея оттѣснять водную массу направо и препятствовать ей окончательно подмыть конгломератовую террасу, такъ какъ въ такомъ случаѣ вода неминуемо смыла-бы и старый и новый городъ. И такъ и Акъ-су-дарья обнаруживаетъ такое-же стремленіе перемѣститься къ востоку, какъ и Хотанъ-и Яркендъ-дарья, хотя и течетъ въ противоположномъ направленіи.
Спустя четыре съ половиною часа, мы переправшшсъ черезъ Таушканъ-даръю (Заячья рѣка), сосѣдку Акъ-су-дарьи. Переправа черезъ нее оказалась еще затруднителыгве, такъ какъ водные потоки слились въ одно сплошное широкое русло. Пришлось прибѣгнуть къ услугамъ 10 «сучи», которые раздѣвшись до гола, отыскали бродъ и осторожно перевели лошадей по каменистому ложу. 9 ігоня мы достигли маленькаго городка Учъ-Турфана, все значеніе котораго въ томъ, что онъ расположенъ на трактѣ между Акъ-су и русской территоріей, куда направляются караваны съ шерстью, хлопкомъ, войлоками, коврами, кожами и проч. Здѣсь ведутъ прибыльную торговлю восемь купцовъ изъ Андижана, также находящихся подъ началомъ Магометъ-Эмина.
Городокъ окруженъ плодородными полями, орошаемыыи водами Таушканъ-дарьи. Невдалекѣ виднѣются низкіе хребты горъ, вдали снѣжная стѣна Тянь-шаня. Учъ-турфанскій амбань принялъ меня очень привѣтливо и пригласилъ на обѣдъ. Онъ служилъ прежде въ Тарбагатаѣ и, часто сталкиваясь тамъ съ русскими, научился уважать и цѣнить ихъ.
Передохнувъ денекъ, мы 11 іюля вьѣхали изъ Учъ-тур-фана въ сопровожденіи всѣхъ андижанскихъ купцовъ, облечбнныхъ въ самые лучшіе халаты. Пестрая кавалькада наша привлекала по пути всеобщее вниманіе. Въ селеніи Сугетлыкъ (селеніе ивъ) намъ были предложены чай и угощеніе, и за тѣмъ провожатые наши направились обратно, мы-же продолжали путь до Утъ-баши (начало пастбища), гдѣ и сдѣлали привалъ въ рощѣ.
Къ концу слѣдующаго дня прибыли мы въ кышлакъ Башъ-ахма (начало притока), гдѣ нашли пріютъ въ большомъ киргизскомъ аулѣ, состоявшемъ изъ 19 юртъ. Киргизы, которые проводятъ здѣсь и лѣто, живутъ отчасти земледѣліемъ (пшеница, ячмень и опіумъ), а обитаютъ по болъшей части въ «кара-уяхъ» (черныхъ юртахъ), рѣже въ землянкахъ. Они засѣиваютъ свои поля черезъ годъ, оставляя ихъ на другой годъ подъ паромъ; такимъ образомъ они являются земледѣль-цами не каждый годъ, а только черезъ годъ. Кромѣ земледѣлія ихъ кормитъ скотоводство (овцы и козы).
Киргизы, промышляющіе исключительно перевозомъ товаровъ, проводятъ лѣто въ горахъ, зимою-же спускаются въ долину Таушканъ-дарьи. Семь «урюковъ» или родовъ, живущихъ въ этой области, подчинены одному «бію» или предводителю. Остальнымъ 8 днямъ, которые мы еще провели въ пути, я посвящу лишь самое краткое описаніе. Путь нашъ шелъ по долинѣ Таушканъ-дарьи черезъ низкія горы, граничащія на югѣ съ рѣкою, и затѣмъ къ юго-востоку по степи и безплоднымъ областямъ вплоть до самаго восточнаго города китайской имперіи? Кашгара.
По пути мы знакомились съ киргизами, съ джагатай-тюрками, наслаждались послѣ перенесеннаго нами зноя въ пустьнѣ, свѣжимъ горнымъ воздухомъ, который въ эту пору дождей былъ особенно прохладенъ отчасти отъ изобилія атмосферныхъ осадковъ, отчасти отъ западныхъ и восточныхъ вѣтровъ, проносившихся по узкой долинѣ и вырывавпшхся изъ нея, словно изъ дула ружья.
Миновавъ аулы и кышлаки Учъ-муздукъ (три ледника), Сюме-ташъ, Кызылъ-эшме (красные ключи), Джай-тюбе (могильный холмъ), Сугунъ-караулъ, Кальты-яйлакъ (маленькое лѣтнее пастбище) и Вэшъ-керимъ (пять крѣпостей) мы 21 іюня, наконецъ, прибыли въ желанный Кашгаръ.
3 недѣли, проведенныя здѣсь, прошли въ усиленныхъ хлопотахъ. Старый другъ мой, консулъ Петровскій, произведенный теперь въ генеральные консулы, а вскорѣ, за свои неоцѣнимыя услуги моей эксцедиціи, награжденный отъ короля Оскара командорскимъ крестомъ шведскаго ордена Вазы, очень обрадовался моему благополучному возвращенію и сдѣлалъ все отъ него зависящее, чтобы облегчить мнѣ хлопоты по снаряженію новой экспедиціи.
Узнавъ отъ хотанскаго аксакала о нашемъ злополучномъ странствованіи по пустынѣ, консулъ Петровскій тотчасъ-же отправился къ дао-таю и заявилъ, что если тотъ не приметъ немедленно мѣръ къ розысканію слѣдовъ пропавшаго у насъ верблюда, то будетъ имѣть дѣло съ Цзунгъ-ли-яменомъ въ Пекинѣ.
Дао-тай сдѣлалъ все, что могъ, и можно представить себѣ наше изумленіе, когда онъ, пригласивъ насъ на обѣдъ, преподнесъ намъ шведскій офицерскій револьверъ, находившійся во вьюкѣ Нэра! Оказалось, что оружіе было подарено какимъ то неизвѣстнымъ всадникомъ одному жителю селенія Тавекъ-кель.
Розыски продолжались съ усиленной энергіей, но китайскимъ чиновникамъ такъ и не удалось напасть на слѣдъ вора, да я и не особенно заботился объ этомъ, поглощенный снаряженіемъ новой экспедиціи.
На другой день по моемъ прибытіи въ Кашгаръ, былъ отправленъ курьеръ въ Ошъ, съ письмами и телеграммами отъ меня. Между ними была телеграмма въ Берлинъ моему учителю и другу, барону Рихтгофену, содержавшая просьбу овысылкѣ мнѣ новыхъ приборовъ - анероидовъ, гипсотермометровъ и т. п. Другой телеграммой въ Ташкентъ я просилъ о высылкѣ мнѣ одежды, провіанта и табаку. Патроны и порохъ мы добыли у казаковъ, состоявшихъ при консульствѣ. Раньше трехъ мѣсяцевъ нельзя было ожидать прибытія затребованныхъ изъ Европы предметовъ, между тѣмъ сидѣть въ Кашгарѣ столько времени безъ дѣла мнѣ вовсе не улыбалось, тѣмъ болѣе, что лѣтній зной заставлялъ меня томиться по лѣтней прохладѣ горъ.
Задерживала меня здѣсь только необходимость дождаться почты изъ Керіи, куда консулъ Петровскій, согласно моему указанію, отправилъ всю полученную безъ меня на мое имя корреспонденцію изъ Швеціи. Дао-тай и тутъ оказалъ мнѣ услугу, пославъ за нею въ Керію экстреннаго курьера, кото рый и вернулся въ Кашгаръ черезъ 12 дней. Разстояніе между этими двумя городами равняется 1,450 верстамъ, слѣдовательно, курьеры проѣзжали въ день по 120 верстъ съ лишкомъ.
Черезъ двѣ недѣли предварительное снаряженіе экспедиціи было закончено. Я никогда не забуду любезности и содѣйствія, оказанныхъ мнѣ въ этомъ дѣлѣ консуломъ Петровскимъ, г. Мэкэртнеемъ и шведскимъ миссіонеромъ Гегбергомъ, соперничавшими между собою въ готовности помочь мнѣ.
Первые двое одолжили мнѣ анероиды и гипсотермометръ, а послѣдній снабдилъ меня многими весьма полезными предметами. Кашгарскій портной изготовилъ для насъ изъ китайскихъ матерій одежду и палатку. Людей, сѣдла, продовольствіе мы купили на базарѣ, и въ концѣ концовъ, выступая 10 іюня изъ Кашгара, я едва вѣрилъ себѣ, что всего 2 мѣсяца тому назадъ потерпѣлъ такое крушеніе, которое считалъ окончательнымъ.
Но куда-же слѣдовало намъ направить путь? На сѣверъ, къ Тянъ-шаню? Но тогда мы попали-бы въ области, сравнительно уже извѣстныя. На югъ, къ Кунь-луню? Время не позволяло. На западъ? Но тамъ простиралось нагорье Памира, которое я уже изслѣдовалъ во многихъ направленіяхъ.
Тѣмъ не менѣе, я выбралъ цѣлью этой небольшой экспедиціи именно Памиръ, намѣреваясь продолжать наблюденія, начатыя прошлымъ лѣтомъ, и провести жаркое время года въ горахъ-великанахъ, стерегущихъ «крышу міра».
