18 августа послѣдній разъ побывали на ледникѣ Ямбу-лакъ. Надо было провѣрить положеніе шестовъ, водруженныхъ нами въ ледъ 3 августа.
Оказалось, что они едва едва подвинулись за эти двѣ недѣли. Чѣмъ ближе къ серединѣ ледника, тѣмъ, однако, передвиженіе ихъ сказывалось замѣтнѣе, доходя даже до 0.304 м. въ день.
Интересное наблюденіе было сдѣлано по близости береговой морены. Ледникъ здѣсь расширяется, а во льду, поближе къ берегу, образуется встрѣчный потокъ, который по происхожденію и дѣятельности походитъ на прибрежный рѣчной водоворотъ; срокъ времени, нужный вообще для констатированья движенія этого встрѣчнаго потока, является въ сравненіи съ его величиной, однако, очень продолжительнымъ, и нагроможденіе льда, которое должно было-бы явиться слѣдствіемъ водоворота, успѣваетъ отчасти парализоваться разрушающимъ дѣйствіемъ атмосферы.
Внѣшній видъ льда сильно измѣнился. Въ послѣднее наше посвщеніе ледникъ былъ покрытъ снѣгомъ и крупой; теперь онъ былъ обнаженъ и выставлялъ наружу острыя ребра, глубокія впадины, просверленныя всосавшимися въ ледъ камнями; идти по леднику было поэтому очень скользко и затруднительно.
На обратномъ пути мы наблюдали явленіе, котораго до сихъ поръ не замѣчали. Около правой береговой морены ледника Ямбулакъ находится глубокая разсѣлина, образовавшаяся отъ землетрясеяія и простирающаяся отъ мыса ледника Большого Кемпиръ-кышлака почти до того мѣста, гдѣ были произведены нами измѣренія. Разсѣлина мѣстами ординарная, мѣстами двойная, напомиыаетъ формой ровъ; глубина ея до ходитъ почти до 5 м., а ширина 15?20 м. Дно разсѣлины усѣяно щебнемъ, пескомъ и землистыми частицами, обрушившимися туда съ теченіемъ времени.
Оба края разсѣлины постоянно имѣютъ одинаковый уровень. Правая-же береговая морена ледника Ямбулакъ обнаруживаетъ рѣзкое пониженіе въ томъ мѣстѣ, гдѣ эта разсѣлина проходитъ подъ ней. Киргизы сообщали, что разсѣлина образовалась послѣ сильнаго землетрясенія, бывшаго 18 лѣтъ тому назадъ, еще при жизни Якубъ-бека. Землетрясеніе раз разилось въ области Тагармы, Турбулюна и всей западной части группы Мустагъ-ата, но не было замѣтно около Су-баши или Кара-ташъ-давана. Въ береговой моренѣ ые произошло, такимъ образомъ, никакихъ измѣненій за всѣ 18 лѣтъ.
To обстоятельство, что землетрясеніе не было замѣтно въ Су-баши, т. е. всего въ 2 часахъ разстоянія, доказываетъ, что землетрясеніе имѣло чисто мѣстный характеръ. Насколько оно отразилось на самомъ ледникѣ, киргизы не могли сказать. На самой поверхности ледника, конечно, не было замѣтно разщелинъ, такъ какъ таковыя, если и были когда, давно уже снова заполнились льдомъ. Между тѣмъ такія трещины могли-бы доставить отличный случай для изслѣдованія толщины и структуры льда. Землетрясенія не представляютъ обычнаго явленія въ области Мустагъ-аты; лишь разъ въ 3?5 лѣтъ замѣчаются слабые толчки.
Выступая изъ Кашгара въ іюнѣ, я располагалъ посвятить изслѣдованію Мустагъ-аты только 2 мѣсяца. Такого срока оказалось, однако, недостаточно, и я наполовину не успѣлъ закончить своихъ работъ, да и продоволъственныхъ запасовъ не хватило. Приходилось ѣхать въ Памирскій постъ добывать все нужное.
Зная, что китайцы зорко слѣдятъ за мной, чуть-ли не считая меня шпіономъ, я не хотѣлъ давать лишней пищи ихъ подозрѣніямъ и рѣшился перейти границу тайкомъ, ночью, въ необерегаемомъ карауломъ пунктѣ и такимъ-же путемъ вернуться обратно. Сопровождать меня должны были только Исламъ-бай, да двое киргизовъ: всѣхъ остальныхъ я отпустилъ. Съ помощью бека Тогдасына мы распространили слухъ, что я направился къ Кара-коруму, южному склону группы Мустагъ-аты.
Вечеромъ 19 августа я отправилъ всѣ свои вещи и колекціи къ одному изъ моихъ киргизскихъ друзей, старику Іехимъ-баю, который отлично спряталъ ихъ подъ коврами и кошмами. По возвращеніи изъ Памирскаго поста мы узнали, что китайцы, удивленные моимъ исчезновеніемъ, производили развѣдки по всей мѣстности. Умный Іехимъ-бай счелъ за лучшее препроводить весь мой багажъ въ болѣе надежное укромное мѣстечко и скрылъ его подъ большой глыбой въ конечной моренѣ ледника Кемпиръ-кышлака, предварительно хорошенько окутавъ сундуки войлоками, чтобы предохранить отъ сырости.
Въ кибиткѣ Іехимъ-бая мы сдѣлали всѣ приготовленія къ бѣгству. Добыли четверку хорошихъ лошадей, упаковали всѣ нужные приборы, кошмы и ковры и продовольствіе на три двя, такъ какъ намъ предстояло ѣхать по совершенно неизвѣстной мѣстности 130 верстъ.
Часа два мы сидѣли возлѣ огня, болтая, распивая чай съ яковыми сливками и закусывая бараниной. Потомъ, на восходѣ луны, люди навьючили лошадей, и въ 11 часовъ вечера мы, хорошенько закутавшись, такъ какъ дулъ сильный вѣтеръ, отправились гуськомъ между грядами старыхъ моренъ Мустагъ-аты.
Часа черезъ два мы спустились въ долину Сары-колъ. Отсюда дорога вилась вверхъ, черезъ долину Мусъ-куру, къ перевалу того-же имени, находящемуся въ Сары-кольскомъ хребтѣ, ограничивающемъ Памирское плато съ востока. Какъ разъ тутъ-то внизу, въ долинѣ, намъ и предстояло миновать опаснѣйшее мѣсто; здѣсь расположенъ китайскій караулъ оберегающій русско-китайскую границу.
(Съ рисунка автора).
Мы ѣхали тихо и медленно и проѣхали такъ близко отъ караула, что киргизы своими соколиными глазами видѣли юрты, но никто не окликнулъ насъ, даже собаки не залаяли, хотя съ нами былъ Джолдашъ. Люди мои сильно трусили и ободрились только, когда мы оставили караулъ далеко позади, - они знали, что если-бы насъ захватили, имъ пришлось-бы отвѣдать китанскихъ бамбуковыхъ палокъ.
Около 4 ч. утра 20 августа мы счастливо достигли перевала Мусъ-куру, гдѣ были сдѣланы нѣкоторыя наблюденія, во время которыхъ насъ захватила вьюга. Отсюда мѣстность медленно понижается къ западу. Мы ѣхали по широкой долинѣ Нагара-кумъ (барабанный песокъ). Дно ея усыпано большей частью мелкимъ желтымъ летучимъ пескомъ, который около склоновъ горъ образувтъ красивыя дюны. Песокъ наносится сюда западными и югозападными вѣтрами, которые почти постоянно бушуютъ надъ Памиромъ. Но они не могутъ переступить порога, образуемаго хребтомъ Сары-колъ, и поэтому песокъ накопляется у подошвы хребта.
Область эта совершенно безводна и поэтому необитаема лѣтомъ, но зимою, когда снѣгъ доставляетъ достаточное количество воды, киргизы заходятъ и сюда. Лишь около Сары-булака (желтый источникъ) изъ почвы просачивалось немного воды, благодаря которой здѣсь и образовалась лужайка съ довольно хорошимъ подножнымъ кормомъ. Мы и сдѣлали тутъ привалъ съ 10 до 1 часу.
Къ вечеру добрались до обширныхъ равнинъ Кошъ-агыла, гдѣ почва ровная и твердая, какъ полъ. Росли здѣсь только рѣдкіе кусты терескена, бросавшіе при лучахъ заходящаго солнца длинныя черныя тѣни. Здѣсь мы вступили въ область характернаго плато восточнаго Памира съ его широкими, ровными безводными долинами и низкими, округленными, сильно вывѣтрѣлыми хребтами и кряжами.
Въ сумерки достигли Мургаба, который въ эту пору являлся величественной рѣкой; привалъ сдѣлали на маленькой лужайкѣ на правомъ берегу рѣки, гдѣ и провели ночь прямо подъ открытымъ небомъ.
Нѣсколько словъ о моемъ вѣрномъ Джолдашѣ! Онъ былъ моимъ дорожнымъ товарищемъ и въ этомъ путешествіи по Памиру, переносилъ самыя тяжелыя лишенія безъ ропота, н еуклонно несъ при насъ ночную сторожевую службу и при этомъ всегда былъ въ прекраснѣйшемъ расположеніи духа. Когда мы, бывало, по пути приближались къ какому-нибудь аулу, онъ стрѣлой мчался впередъ и тотчасъ заводилъ драку съ собаками аула. Не смотря на всю его ловкость и увертливость, ему, разумѣется всегда задавали трепку, и тѣмъ не менѣе онъ никогда не обнаруживалъ ни малѣйшаго страха передъ непріятелемъ, хоть-бы послѣдній и былъ вдесятеро сильнѣе его.
Во время этого форсированнаго марша на Памирскій постъ Джолдашъ стеръ себѣ заднія лапы. Люди и сшили ему кожанные чулки, въ которыхъ онъ сталъ похожъ на «Кота въ сапогахъ». Презабавно было смотрѣтъ, съ какою осторожностью онъ испытывалъ это диковинное приспособленіе. Сначала онъ перебиралъ только передними лапами, тащась на обѣихъ заднихъ въ присѣстъ. Потомъ заковылялъ на трехъ ногахъ, поперемѣнно пуская въ ходъ то ту, то другую изъ заднихъ лапъ, и въ концѣ концовъ вполнѣ убѣдился въ цѣлесообразности обуви, защищавшей заднія лапы отъ новыхъ пораненій.
На слѣдующее утро мы перебрались на лѣвый берегъ Мургаба и продолжали путь вдоль по рѣкѣ къ западу. На-конецъ, мы перешли кулисообразныя скалистыя высоты, которыя выступаютъ въ долину, и тутъ передъ нами вдругъ открылось расширеніе долины, гдѣ впадаетъ въ Мургабъ Акъ-байталъ и гдѣ расположенъ Памирскій постъ.
Мы ѣхали цѣлый день форсированной рысью. Около 5 ч. дня на фонѣ темныхъ горъ обрисовался голубоватый дымокъ, а, спустя часъ, мы въѣзжали во дворъ укрѣпленія.
Все было тихо и безмолвно; не было видно ни одного офицера; только часовой крикнулъ: «кто идетъ?» Оказалосъ, что вчера пріѣхалъ въ крѣпость молодой офицеръ изъ Петербурга, и крѣпостные офицеры устроили сегодня въ честь его пикникъ гдѣ-то неподалеку.
Общество, впрочемъ, скоро вернулось съ моимъ старымъ другомъ капитаномъ Зайцевымъ во главѣ. Зато изъ молодыхъ офицеровъ, служившихъ прошлою зимою подъ его начальствомъ, не осталось никого; всѣ ушли съ генераломъ Іоновымъ въ походъ въ Шугнанъ на афганцевъ. Ихъ смѣнили другіе, которымъ предстояло служить подъ командой капитана. генеральнаго штаба Скерскаго. Еще, со времени моего пребыванія, въ укрѣпленіи произошли двѣ перемѣны. Въ этомъ глухомъ мѣстечкѣ, которое одинъ изъ моихъ ферганскихъ друзей назвалъ райскимъ уголкомъ, потому что тутъ нѣтъ женщинъ, появилась теперь молодая супруга новаго коменданта, нѣмка по происхожденію, очень симпатичная дама, самымъ любезнымъ образомъ исполнявшая роль хозяйки за столомъ. Конечно, у всякаго свой вкусъ, но, по моему, теперь крѣпость болѣв заслуживала названія рая, чѣмъ прежде. Затасканные военные сюртуки и нечищенные сапоги уступили мѣсто болѣе тщательному туалету. Смягчающее облагораживающее вліяніе женщины сказывалось во всемъ.
Затѣмъ, въ крѣпости появился оркестръ изъ 12 человѣкъ,. который игралъ ежедневно во время обѣда подъ окномъ «офицерскаго собранія», или «клуба», какъ называлась теперь зала казино, стѣны котораго были увѣшаны картами Памира и планами крѣпости.
Къ югу отъ Памирскаго поста тянется въ широтномъ направленіи горная цѣпь, отдѣляющая долину Мургаба отъ Аличуръ-Памира и называющаяся Базаръ-дере. Какъ разъ здѣсь горы дѣлаютъ изгибъ къ югу, и Мургабъ жмется къ скаламъ, также образуя почти правильную дугу; теченіе его здѣсь очень быстрое.
Однажды мы съ капитаномъ Зайцевымъ совершили по рѣкѣ прогулку въ лодкѣ, сдъланной казаками изъ пропитанной масломъ парусины и деревянныхъ планокъ. Мы сѣли въ нее, пройдя предварительно порядочный конецъ вверхъ по рѣкѣ, и тихонько поплыли внизъ, причемъ приходилось стараться держаться середины теченія, чтобы избѣгнуть предательскихъ мелей. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ, гдѣ вода сжата въ узкій глубокій протокъ, лодка неслась съ страшной быстротой.
Множество излучинъ, которыя дѣлаетъ рѣка, обусловливаютъ постоянную смѣну панорамъ. To и дѣло впадаешь въ комическое заблужденіе: кажется, что лодка скользитъ прямехонько, а горизонтъ извивается изъ стороны въ сторону. Крѣпость то видна съ правой стороны, то оказывается на лѣвой; въ концѣ концовъ голова идетъ кругомъ.
Вода течетъ около береговъ съ еле слышнымъ журчаньемъ; вообще водная масса течетъ по руслу словно масло, и увлекаетъ лодку, точно скорлупку. Послѣ часовой веселой прогулки мы пристали къ берегу мокрые, какъ лягушки, проплывъ порядочный конецъ внизъ по рѣкѣ, до того мѣста, гдѣ рѣка снова расширяется на небольшомъ протяженіи.
Недалеко отъ Ша-джана, гдѣ нѣсколько лѣтъ тому назадъ было возведено первое русское укрѣпленіе, и въ четырехъ верстахъ отъ нынѣпшей крѣпости, долина Мургаба суживается, рѣка также, становясь зато глубже и быстрѣе. Здѣсь расположенъ киргизскій аулъ изъ шести юртъ. Здѣсь-же находится послѣдній безопасный бродъ черезъ рѣку, которымъ пользуются всѣ, кому нужно въ западный Памиръ.
27 августа я отправился на Яшиль-куль; меня любезно сопровождали весь первый день (40 верстъ) капитанъ Зайцевъ и молодой поручикъ. Къ несчастью, киргизы около Шаджана дали намъ дурной совѣтъ перейти черезъ рѣку въ 10 верстахъ ниже, такъ какъ, по ихъ словамъ, тамъ правый берегъ былъ удобнѣе для ѣзды, и воды въ рѣкѣ было значительно меньше. Когда мы добрались до указаннаго мѣста, одинъ изъ киргизовъ отправился впередъ показать самый бродъ. Посреди рѣки вода, однако, дошла до 120 сантим. глубины; лошадь потеряла опору подъ ногами, и теченіемъ ее понесло внизъ по рѣкѣ. Къ счастью, ей опять удалось попасть на мелкое мѣсто, и она вышла на другой берегъ съ мокрымъ до пояса всадникомъ.
Послѣ того, какъ бродъ перешли еще двое киргизовъ, капитанъ Зайцевъ тоже бросился съ лошадью въ воду и достигъ другого берега, но до того вымокъ при этомъ, что счелъ за лучшее стащить съ себя полные воды сапоги и высушить ихъ и нижнее платье на солнышкѣ. У меня не было никакой охоты искупаться, поэтому я дождался трехъ верблюдовъ, навьюченныхъ нашими пожитками, взобрался на самаго высокаго изъ нихъ и перебрался сухимъ.
Затѣмъ, мы продолжали путь и въ сумерки достигли устья долины Агалхаръ, гдѣ разбили лагерь въ защитѣ торчащей изъ земли скалы. Зайцевъ захватилъ съ собой полный обѣдъ и пару бутылокъ краснаго вина, и мы весело поужинали при свѣтѣ пестрыхъ китайскихъ фонарей и ярко горящаго костра. Было произнесено много болѣе или менѣе подходящихъ къ случаю рѣчей, спѣто, хоть не совсѣмъ вѣрно, множество пѣсенъ и даже цѣлыхъ оперъ, будившихъ, однако, крайне негармоничное эхо между скалъ. Къ счастью, другихъ слушателей, кромѣ насъ самихъ, да киргизовъ, не было; послѣдніе стояли вокругъ и глядѣли на насъ съ изумленіемъ, вѣроятно, опасаясь - не повыскочили-ли у насъ въ пути изъ головъ кое-какіе винтики. Лишь далеко за полночь пѣніе уступило мѣсто пріятнымъ сновидѣніямъ.
Ha слѣдующій день мы остановились въ Агалхарѣ, гдъ капитанъ Зайцевъ съ успѣхомъ сѣялъ ячмень, пшеницу и сажалъ рѣпу и редиску, не смотря на то, что мѣсто это находится на высотѣ 11,000 ф. Въ теченіе дня я нанесъ на карту часть теченія рѣки къ западу. Проведя вмѣстѣ еще одинъ веселый вечеръ, мы разстались рано утромъ 2 августа; мои русскіе друзья вернулись на Памирскій постъ, а я съ моими людьми продолжалъ путь по долинѣ Агалхаръ.
Въ теченіе двухъ дней мы перевалили черезъ хребетъ Базаръ-дере, въ которомъ открыли новый перевалъ на высотѣ 4,869 м. и назвали его переваломъ Зайцева. Значенія большого онъ не имѣетъ, такъ какъ труднопроходимъ: подъемъ очень крутъ, и оба склона покрыты мелкимъ сланцевымъ щебнемъ, по которому лошадямъ трудно ѣхать. Едва замѣтная тропинка черезъ перевалъ свидѣтельствовала, что имъ пользуются только дикія козы, да архары.
По южную сторону хребта мѣстность медленно понижается, переходитъ въ Мусъ-джилгу и затѣмъ въ широкую продольную долину Аличуръ, лежащую почти на 2,000 ф. выше долины Мургаба. Въ ней разбросано 120 киргизскихъ кибитокъ. Еще два дня пути, и мы были въ Сюме на восточномъ берегу Яшиль-куля. По дорогѣ перешли черезъ р. Акъ-балыкъ (бѣлая рыба), иначе называемую Балыкъ-мазаръ (рыбная святыня); около сѣвернаго берега долины изъ земли бьютъ ключи, образующіе бассейнъ въ три метра глубины и едва въ 20 м. въ діаметрѣ въ темно-синей, прозрачной водѣ, имѣющей температуру 4° С, водится множество большихъ (1 ф. длиною) жирныхъ рыбъ съ черной спиной.
Онѣ живо заинтересовали насъ съ кулинарной точки зрѣ-нія, и мы сдѣлали долгій привалъ у бассейна, чтобы наловить ихъ. To обстоятельство, что у насъ не было съ собою никакихъ рыболовныхъ снарядовъ, разумѣется, мало смущало насъ. Съ помощью бичевки, крючка отъ часовой цѣпочки и кусочка баранины мы скоро выловили три рыбы. На ночевкѣ въ Босалѣ киргизы поджарили ихъ на яковомъ маслѣ, и у насъ заранѣе текли слюнки. Но рыбы оказались несъѣдобными, имѣли противный терпкій вкусъ. Одному Джолдашу онѣ пришлись по вкусу, но ему пришлось раскаяться въ своей жадности, - должно быть, разстроилъ себѣ желудокъ и вылъ всю ночь.
На лѣвомъ берегу р. Аличуръ намъ попалась одинокая могила, обнесенная каменной оградой. Здѣсь погребены семь афганскихъ солдатъ, павшихъ два года тому назадъ въ бою съ русскими. Тутъ-же валялись лохмотья кошмъ и шесты отъ кибитокъ, въ которыхъ они жили. Шесты пополнили нашъ запасъ топлива, хотя Іехимъ и протестовалъ противъ ограбленія могилы.
Ночь на 2 сентября мы провели въ рабатѣ Сюме, который представляетъ три гумбеза (башенки ульеобразной формы), возведенные ханомъ Абдуллахомъ, а на слѣдующее утро мы побывали на бившемъ неподалеку горячемъ сѣрномъ источникѣ температуры 60.6°, а также прошли взглянуть на «тамга-ташъ» (камень-печать), говорившій, что было время, когда китайцы считали себя господами Памира. На верхней сторонѣ камня есть углубленіе, въ которое была прежде вставлена каменная плита съ надписью, увезенная въ Петербургъ.
Затѣмъ мы отправились на западъ по сѣверному берегу Яшиль-куля, расположенному на высотѣ 3,799 м. Долина Али-чуръ суживается здѣсь такъ, что ширина озера не превышаетъ 3 килом., длина-же его равняется 23 килом. Вода въ немъ голубовато-зеленая, но не такая прозрачная, какъ въ Маломъ Кара-кулѣ температура ея равнялась 18°. Мы ѣхали по самому берегу, сложенному изъ сильно вывѣтрѣлаго гранита; изъ осыпающагося щебня образовался около озера мощный увалъ, уголъ паденія котораго равнялся 33°.
По обѣимъ берегамъ идутъ поперечныя долины съ рѣками. Самая большая долина Чонъ-Марджанай съ рѣкой того-же имени, притокъ воды въ которой равнялся 3 куб. м. въ секунду; впадала она въ озеро нѣсколькими рукавами, образующими дельту.
На небольшой низкой косѣ Кемпиръ-чокъ мы сдѣлали привалъ. Разостлавъ кошмы на землѣ между густыми, но уже высохшими и потерявшими листву кустами, мы сварили себѣ чаю и принялись за свой простой ужинъ. Громадный костеръ изъ вѣтвей кустарника далеко освѣщалъ окрестность. Я занесъ въ дневникъ событія дня, огонь сталъ потухать, и мы, завернувшись въ тулупы, заснули подъ монотонный плескъ озера.
(Съ рисунка автора).
3 и 4 сентября былъ изслѣдованъ западный берегъ Яшиль-куля, въ высшей степени интересная мѣстность. На южномъ берегу возвышался отрогъ мощной горной цѣпи, отдѣляющей Яшиль-куль отъ Шугнана и носящей здѣсь общее названіе Кара-корума. Гребень хребта на западномъ берегу озера, гдѣ вытекаетъ изъ него рѣка Гунтъ, покрытъ снѣгомъ. Здѣсь замѣтны слѣды бывшаго тутъ нѣкогда мощнаго ледника, который и загородилъ долину своими моренами.
Яшиль-куль оказывается, слѣдовательно, одинаковаго происхожденія съ Малымъ Кара-кулемъ. Воды долины Али-чуръ собираются въ этотъ водоемъ прежде, чѣмъ перейти черезъ порогъ моренъ, и затѣмъ подъ именемъ Гунта прорѣзываютъ узкую крутую и дикую долину и впадаютъ въ р. Пянджъ. Морены состоятъ изъ мощныхъ глыбъ гранита, и переходъ черезъ нихъ очень труденъ.
Я сначала очень удивился увидавъ, что притокъ воды въ Гунтѣ, слывущемъ такой-же болыиой рѣкой, какъ Мургабъ, равняется всего 8 куб. м. въ секунду, но скоро нашелъ объясненіе этому явленію. Главная часть водной массы просачивается подъ самой мореной, подъ которойясно и слышно ея журчанье.
Черезъ Аличурскій Памиръ и перевалъ Найза-ташъ (4,166 м.) я вернулся еще разъ на Памирскій постъ. Сюда дошелъ слухъ, что бекъ Тогдасынъ получилъ 300 ударовъ за то, что не донесъ Джанъ-дарыну о моемъ переходв черезъ границу, и что бекъ лежитъ теперь при смерти. Опасаясь, что китайцы секвеструютъ оставленныя мною вещи и коллекціи, я поспѣшилъ, сердечно распростившись съ гостепріимными русскими офицерами, черезъ перевалъ Оары-ташъ (4,434 м.) къ Мустагъ-агв, и 16 сентября мы благополучно достигли ея западнаго склона..
Тутъ мы узнали, что слухъ насчетъ бека Тогдасына былъ невѣренъ. Старикъ былъ здоровъ и веселъ и въ тотъ же вечеръ навѣстилъ насъ. Насчетъ моихъ вещей китайцы такъ ничего и не узнали, несмотря на всѣ свои развѣдки у киргизовъ, бывшихъ у меня въ услуженіи; вещи были хорошо припрятаны въ скалахъ подъ глыбами.
За время нашего отсутствія зима подвинулась гигантскими шагами. Снѣговой покровъ горъ значительно спустился внизъ; весь Сарыкольскій хребетъ былъ покрытъ тонкой бѣлой пеленой; горныя рѣчки сузились въ крохотные ручейки, и вся природа точно готовилась погрузиться въ долгій зимній сонъ. Мустагъ-ата вздымалась надъ нами ледяная, холодная, грозная, и у насъ пропала уже всякая охота атаковать великана.
Вмѣсто того, мы направились на югъ, вдоль подошвы горы, съ цѣлью закончить лѣтнія картографическія работы.
20 сентября мы предприняли новую экскурсію по леднику Чумъ-каръ-кашка, чтобы отыскать жерди, водруженныя нами 13 августа. Измѣненіе ихъ положенія указывало на крайне незначительное поступательное движеніе ледника. Наиболѣе замѣтно сказывалось оно посрединѣ ледяного потока (0,043 м. въ день). Вѣроятно, такая медленность есть общее свойство ледниковъ Мустагъ-аты и зависитъ главнымъ образомъ отъ долгой зимы, значительной инсоляціи и сильнаго испаренія.
Ледникъ Чумъ-каръ-кашка является характернымъ пунктомъ границы. Питаемая имъ рѣка течетъ въ озеро М. Кара-куль и въ Кашгаръ, тогда какъ всѣ воды, вытекающія южнѣе, на правляются въ Яркендъ-дарью. Всѣ эти рѣчки и ручьи, которые мы переѣзжали во время нашего дальнѣйшаго движенія, вырыли себѣ довольно глубокія русла въ нижнихъ округленныхъ склонахъ группы Мустагъ-аты, покрытыхъ продуктами процесса вывѣтриванья и старыми моренами, и усѣянныхъ отдѣльными гнейсовыми глыбами; лужайки же здѣсь встрѣ-чаются лишь изрѣдка.
(Съ рисунка. автора).
На западѣ изъ подъ щебня во многихъ мѣстахъ выступаютъ острые верхушки скалъ и изъ огромнаго ущелья выходитъ ледникъ Кокъ-сель. Конечная морена его громадныхъ размѣровъ, и вытекающая изъ него рѣка принимаетъ притоки со всѣхъ сторонъ. Мы замѣтили, что чѣмъ дальше мы подвигаемся къ югу, тѣмъ меньше становятся самые ледники и тѣмъ больше старыя морены, что могло зависѣть отъ того, что идущіе къ югу ледяные потоки проявляли прежде болѣе усиленную дѣятельность, нежели идущіе къ съверу.
(Съ рисунка автора).
21 сентября мы описали большой кругъ вдоль подошвы группы Мустагъ-аты къ OSO и на востокъ къ леднику Саръ-агылъ, a 22 сентября дальше мимо ледниковъ Шиверъ-агылъ и Гердумбашъ; оба они недоступны вслѣдствіе непроходимости окружающихъ ихъ моренныхъ грядъ, по которымъ не перебраться даже якамъ. Массивъ горы съ этой стороны представляется какъ-бы разорваннымъ, - весь въ зубцахъ, скалы и выступы на каждомъ шагу. Ледники здѣсь имѣютъ короткое протяженіе, часто обрываясь еще раньше, чѣмъ успѣютъ выступить изъ ущелья; нижніе склоны Мустагъ-аты носятъ характеръ давняго мореннаго ландшафта, съ цирками, уступами, валунами и озерками. еще ниже они мало-по-малу переходятъ въ равнину Тагарма.
Два слѣдующихъ ущелья называются Кара-корумъ. Въ нихъ нѣтъ ледниковъ, но у подошвы много старыхъ моренъ, сильно изрытыхъ водами; вся мѣстность усѣяна гигантскими валунами прекраснаго сѣраго гнейса и небольшими камнями кристаллическаго сланца; между ними держится множество зайцевъ. Вся эта мѣстность носитъ названіе Кара-корума и оправдываетъ свое прозвище.
Подъ конецъ мы направились къ NO, вступили въ долину р. Тегерменъ-су и сдѣлали привалъ на берегу рѣки, гдѣ нашлось прекрасное мѣстечко на травѣ, между кустами. Здѣсь мы пробыли до 23 сентября. Минимальный термометръ далъ за ночь 6°, показывая, что мы спустились въ нижніе пояса. Притокъ воды въ рѣкѣ равнялся въ 4 ч. дня 2 куб. метр. въ секунду; температура воды 8.3°; самая вода была прозрачна, чиста и свѣтла.
Моимъ намѣреніемъ было обойти вокругъ Мустагъ-аты, слѣдуя около самой ея подошвы, а затѣмъ отъ Тегерменъ-су продолжать путь къ сѣверу и сѣверо-западу, назадъ къ озеру М. Кара-куль. Къ сожалѣнію, по словамъ киргизовъ, это было невозможно, такъ какъ восточные склоны, представляющіе хаосъ крутыхъ и зубчатыхъ гребней, были непроходимыми даже для пѣшеходовъ. Чтобы убѣдиться въ этомъ, я предпринялъ развѣдочную экскурсію до истоковъ рѣки и убѣдился, что киргизы правы.
Оставалось поэтому одно - обогнуть горную группу по старому пути черезъ Гыджакъ и Улугъ-рабатъ. 30 сентября. мы и очутились снова на хорошо знакомомъ восточномъ берегу Малаго Кара-куля.
