22 іюня температура была такъ высока (33.1° въ 1 ч. пополудни), что мы предпочли держаться въ тѣни ; только къ вечеру стало чуть прохладнѣе, такъ что мы могли снова вы ступить въ путь. Вскорѣ насъ встрѣтилъ бекъ съ двумя спутниками, высланный янги-гиссарскимъ амбанемъ (правитель области), чтобы привътствовать меня въ его области, снабдить меня продовольствіемъ, а также сдѣлать всѣ нужныя распоряженія ради облегченія моего путешествія.
Они сопровождали насъ нѣкоторую часть пути, а затѣмъ поѣхали впередъ, чтобы на полдорогѣ устроить для насъ удобную вечернюю стоянку и ужинъ.
Древесныя аллеи и воздѣланныя поля смѣнялись теперь все чаще песками, а часахъ въ двухъ пути за Япчаномъ попадались уже дюны высотою въ 5 м., вытянутыя въ направленіи NW - SO или N - S; онѣ уже настолько закрѣплены растительностью, что не особенно затрудняютъ сообщеніе. Послѣ краткаго отдыха въ Согулюкѣ, гдѣ проѣзжіе китайцы подняли ужасный гвалтъ, мы въ темнотѣ продолжали путь въ Янги-гиссаръ, куда и прибыли рано утромъ. Для насъ было приготовлено помѣщеніе въ индусскомъ караванъ-сараѣ. Наше прибытіе произвело большой переполохъ, такъ какъ всъ постояльцы «караванъ-сарая» спали прямо на дворѣ подъ открытымъ небомъ.
23 іюня меня разбудилъ одинъ изъ мандариновъ низшаго класса, доставившій мнѣ барана, двухъ куръ, мѣшокъ пшеницы, мѣшокъ кукурузы, охапку сѣна и топлива - все отъ амбаня, съ прибавленіемъ привѣтствій и увѣреній въ безграничной дружбѣ. Весь день всѣ три бека сидѣли у моихъ дверей, готовые къ моимъ услугамъ по первому знаку.
Въ эти двое сутокъ, проведенныхъ мною въ Янги-гиссарѣ, мѣстный амбань продолжалъ осыпать насъ любезностями. Когда-же я въ благодарность послалъ ему револьверъ и перочинный ножъ, онъ прислалъ мнѣ цѣлый обѣдъ изъ удивительнѣйшихъ китайскихъ деликатессовъ, разложенныхъ по блюдцамъ и чашечкамъ, которыя окружали жаренаго поросенка, красовавшагося посреди огромнаго подноса; послѣдній былъ подвѣшенъ къ большой толстой палкѣ. Вмѣстѣ съ тѣмъ амбань поручилъ передать мнѣ свое сожалѣніе, что, по случаю нездоровья, не можетъ самъ принять участія въ обѣдѣ. Это подало мнѣ законный поводъ отвѣтить, что такъ какъ одинъ я не въ силахъ справиться съ такимъ обиліемъ блюдъ, то и принужденъ вернуть ихъ всѣ обратно.
Я заподозрилъ, что все это вниманіе было хитростью, разсчитанною на то, чтобы связать меня долгомъ признательности, который-бы принудилъ меня сдѣлаться покорнымъ слугой желаній господина амбаня. А желанія эти клонились къ тому, чтобы я отказался отъ своего намѣренія отправиться черезъ Кинколъ и Тарбаши, т. е. по тракту, находившемуся въ его области. Онъ очевидно боялся, что я нанесу на карту эту областъ, которую до сихъ поръ европейцы оставляли въ покоѣ. Онъ и совѣтовалъ мнѣ лучше отправиться черезъ Яркендъ, ссылаясь на разлитіе горныхъ ручьевъ, что угрожаетъ моему каравану опасностями, а вѣдь, ему, амбаню, въ случаѣ, если мой багажъ будетъ попорченъ водой, придется отвѣчать передъ дао-таемъ.
Стороною-же мы узнали, что даже караваны ословъ переходятъ черезъ ручьи. Кромѣ того самое время года мало располагало къ долгому путешествію черезъ чумной Яркендъ.
Узнавъ о моемъ рѣшеніи, амбань отвѣтилъ, что позаботится о проводникахъ для меня, и такъ какъ ему собственно не о чемъ было больше спрашивать меня, то онъ послалъ ко мнѣ бека узнать, какъ заставить «воду течь кверху». Я сдѣ-лалъ модель вѣтряной мельницы изъ бумаги и приложилъ къ ней болѣе или мвнѣе легко понятныя объясненія.
Около Ялги-гиссара близость горъ уже даетъ себя почувствовать нѣкоторою волнистостью мѣстности. Такъ отъ города тянется на востокъ длинный узкій холмъ, длиною почти въ километръ и шириною въ 20?25 метр. Въ общемъ онъ такъ ровенъ и правиленъ, что ого можно было-бы принять за старый крѣпостной валъ, если-бъ онъ не состоялъ изъ песку и конгломерата. Къ сѣверу отъ него расположена главная часть города, дома и базары котораго исчезаютъ въ густой листвѣ садовъ; къ югу-же лежитъ только рядъ глиняныхъ мазанокъ съ плоскими кровлями. У подошвы холма мы видѣли кладбище; надъ нѣкоторыми могилами возвышались небольшіе. куполы; отъ кладбища струился въ эту жару непріятный трупный запахъ.
(Съ рисунка автора).
Видъ-же отсюда открывается широкій и чудесный. Ha SW виднѣется голубовато-стальная стѣ-на Мустагъ-аты, сѣдая макушка которой такъ и манитъ въ болѣе прохладныя области. Ha W и S идутъ низкіе холмы, а въ противоположной сторонѣ разстилается ровный, безконечный, какъ даль морская, горизонтъ.
Янги-гиссаръ не представляетъ ка кихъ либо достопримѣчательностей; немногочисленныя мечети и медресе не отличаются архитектурой. Одно изъ по слѣднихъ основано, говорятъ, 60 лѣтъ назадъ ахуномъ Хэлимомъ. Оно обращено фасадомъ изъ голубого и зеленаго каолина, украшеннымъ двумя багаенками, на открытую площадь съ мутнымъ бассейномъ посреди.
Кара-чинакъ?мазаръ (т. е. могила святого) представляетъ небольшую типичную азіатскую мечеть, окруженную верандой со столбамй; ст ѣны украшены простыми орнаментами, изреченіями и флагами. На дворѣ возвышаются старые тополя съ могучими стволами. Одинъ изъ нихъ остроумно приспособленъ къ роли минарета. Наконецъ, видѣли мы мазаръ Супурга Хэкима съ зеленымъ куполомъ и четырьмя башенками.
Городъ вообще грязенъ и похожъ на деревню; улицы узки и пыльны; базары защищены отъ солнца и дождя деревянными навѣсами и соломенными цыновками. Мужчины ходятъ голыми или полуголыми; мальчишки совсѣм голешенькими, а дѣвочки въ красныхъ рубашонкахъ; головы же и ноги голы. Взрослыя женщины, которыя здѣсь рѣдко носятъ чадры, часто сидятъ передъ своими лавками на базарахъ или съ корзинками плодовъ прямо на открытыхъ площадяхъ. Типъ ихъ красотою не отличается; густые черные волосы онѣ, какъ и женщины другихъ областей Восточнаго Туркестана, носятъ заплетенными въ двѣ косы.
Китайскій городъ, который называется также Янги-шаромъ (новый городъ) расположенъ рядомъ съ магометанскимъ и защищенъ высокой зубчатой стѣной съ башнями и рвами. Здѣсьнаходится «яменъ» амбаня; антуражемъ служатъ длиннокосые китайцы въ длинныхъ бѣлыхъ кофтахъ и широ кихъ голубыхъ шароварахъ.
Индусскій караванъ-сарай, гдѣ мы остановились, окаймленъ галлереей со столбами, внутри-же находится небольшой четыреугольный дворъ; здѣсь проживаютъ десять индусовъ изъ Шикарпура, которые занимаются ввозомъ матерій изъ Индія черезъ Ле, Каракорумъ, Шахъ-и-дулахъ и Яркендъ. Главное-же занятіе ихъ ростовщичество, и они такъ ловко обдѣлываютъ свои беззаконныя дѣла, что забрали все населеніе въ свои руки, и большая часть доходовъ съ полей остается въ ихъ карманахъ.
Медлить въ Янги-гиссарѣ намъ было некогда; вѣтеръ съ горъ тянулъ насъ въ путь, и много предстояло намъ еще сдѣлать, прежде чѣмъ опять расположиться на отдыхъ. Хозяинъ нашъ, Оди изъ Шикарпура, ни за что не хотѣлъ брать платы за свое гостепріимство, но я выпутался изъ затрудненія, подаривъ ему присланные амбанемъ барана и топливо, да перочинный ножъ въ придачу. До канала Манчинъ-устэнъ (8 куб. м. мутной воды въ секунду) насъ сопровождалъ бекъ Касимъ; тутъ онъ соскочилъ съ коня и простился съ нами, а другой бекъ Ніязъ сопровождалъ насъ весь путь.
Около 6 часовъ вечера насъ захватилъ сильный ураганъ съ NW., поднявшій густые облака пыли и песку и заволокшій ими всю окрестность. Въ какія нибудь пять минутъ набѣ-жала туча и обдала насъ ливнемъ. Мы промокли порядкомъ, пока нашли защиту въ лачужкѣ около дороги. Зато песокъ и пыль были примяты этимъ ливнемъ, и воздухъ очистился.
Отъ города Кара-баша (черная голова) мы направились прямо на югъ, оставивъ дорогу на Яркендъ влѣво. Отсюда и далеко на востокъ тянутся песчаные, глинистые и конгломератовые холмы; но наша дорога, отличная для ѣзды, вела черезъ покрытую рѣдкими кочками равнину. Послѣ двухчасового отдыха въ Сугетѣ (ива) мы отправились дальше ночью; было такъ темно, что мы и не выбрались-бы изъ лабиринта город скихъ улицъ безъ проводника съ фонаремъ. Около двухъ часовъ ночи добрались до кышлака Игизъ-яръ (высокая терраса), гдѣ и расположились во дворѣ, красиво лежащемъ на высотѣ 1,736 м. надъ уровнемъ моря.
25 іюня бекъ Эминъ, посланный въ горы на развѣдки амбанемъ, вернулся съ извѣстіемъ, что горныя рѣчки и ручьи дѣйствительно сильно разлились въ послѣднее время, но каравану всетаки пройти можно. Въ награду за хорошія вѣсти его пригласили на чашку чая и, къ его большому удовольствію, угостили аріей на шарманкѣ. Одинъ изъ мѣстныхъ жителей сыгралъ на цитрѣ, а мулла, окруженный правовѣрной толпою, прочелъ вслухъ изъ корана.
На одинъ «ташъ» (8 килом.) къ югу отъ города находится рудникъ Кокъ-буйнакъ, гдѣ добывается желѣзная руда, которая затѣмъ отвозится въ Игизъ-яръ для разработки по весьма примитивному способу. Въ сараѣ, изъ высушенной на солнцѣ глины и досокъ, сложена печь, имѣющая въ вышину два метра, а въ діаметрѣ едва одинъ метръ. Печь до половины наполняется углемъ. Для тяги въ нижней части ея продѣланы шесть отверстій, передъ которыми день деньской сидятъ шесть человѣкъ, дѣйствуя мѣхами изъ козьихъ шкуръ. Поверхъ угля кладется слой руды въ двѣ ладони шириною, и къ вечеру желѣзо, расплавляясь, начинаетъ стекать внизъ подъ угли. Просовывая въ небольшое боковое отверзтіе желѣзный прутъ, удостовгвряются въ томъ, какъ идетъ плавленіе. Послѣ каждой топки печь должна быть очищена отъ шлака и золы.
Добытое такимъ способомъ желѣзо, разумѣется, плохого качества, не годится для ковки и идетъ только на выдѣлки самыхъ простыхъ земледѣлъческихъ орудій, для подковъ-же, напримѣръ, не годно. Нужно очень много руды, чтобы получить 5 чэрекъ (1 чэрекъ =12 гинь; 1 гинь = 1 1/2 русск. фунта), стоящихъ въ Янги-гиссарѣ 30 тенегъ. Владѣлецъ печи, игизъ-ярскій юзъ-баши (сотникъ, городской голова), самъ ведетъ дѣло, слѣдитъ за рабочими и илатитъ каждому изъ своихъ семерыхъ рабочихъ всего по 6 «да-цянь» (китайская монета изъ сплава мѣди, цинка и олова), стоимостью меныпе эре*).
Славно было выступать изъ Игизъ-яра раннимъ утромъ 26 іюня; передъ нами открывался трубообразный входъ въ долину Тазгунъ. У подошвы горъ, неясно рисовавшихся въ насыщенномъ пылью воздухѣ, виднѣлисъ еще нѣсколько кышлаковъ съ зеленѣющими рощицами. Мало по малу горы вырисовывались яснѣе и скучивались все тѣснѣе; около входа въ самую долину скалы образуютъ такой узкій проходъ, что для защиты его достаточно маленькой крѣпостцы Игизъ-яръ-караулъ съ гарнизономъ въ 24 человѣка. За этимъ пунктомъ проживаютъ одни только киргизы кочевники, и небольшія боковыя долины, открывающіяся въ Тазгунъ, ведутъ къ ихъ лѣтнимъ кочевьямъ. Въ глубинѣ одной такой долины Махмудъ-терекъ-джилга (долина тополя Махмуда) виднѣлись горы съ блестящими горными вершинами. Впивая чистый мягкій вечерній воздухъ, отдохнули мы въ неболыной пещеркѣ около сіэнитовыхъ скалъ урочища Тукай-баши.
*) Эре - шведская, датская и норвежская монетная единица = 12 коп. Примѣч. перев.
Здѣсь соединяются двѣ долины Кэптиколъ и Кинколъ; обѣ онѣ почти одинаково глубоки, и мы поэтому, вступивъ въ долину Кинколъ, избавились отъ половины водъ долины Тазгунъ и безъ труда перешли рѣку Кинколъ. Долина сильно суживается, но тамъ и сямъ попадаются всетаки небольшія луговины и пастбища, гдѣ разбиваютъ лѣтомъ свои кибитки кипчакъ-киргизы; зимою-же они уходятъ далыпе къ устью долины. Попадаются еще тополя, и вообще растительность здѣсь не бѣдна. Скалы, состоящія изъ сіэнита, порфира и чернаго сланца сильно изъѣдены; дно долины во многихъ мѣстахъ совсѣмъ засыпано продуктами вывѣтриванья; вообще-же грунтъ здѣсь мягкій.
Абдулъ Магометъ, аксакалъ (сѣдая борода, т. е. старшина) аула Кинколъ (широкая долина) пріютилъ насъ въ своей большой юртѣ, гдѣ мы, спасаясь отъ упорнаго ливня, и провели весь день 29 іюня. Въ аулѣ было около 20 жител., проводящихъ здѣсь ежегодно три лѣтнихъ мѣсяца. Каждый вечеръ овецъ и козъ пригоняютъ въ аулъ доить, а на ночь загоняютъ въ обширные загоны, гдѣ ихъ охраняютъ отъ водящихся въ этой мѣстности въ изобиліи волковъ злыя длинношерстыя собаки. Какъ только ночью подымется лай, кто-нибудь изъ людей бѣжитъ къ опасному мѣсту и дикимъ крикомъ обращаетъ волковъ въ бѣгство. Лежалъ аулъ на высотѣ 3,369 м.
Около полудня въ аулъ явилась цѣлая толпа разряженныхъ мужчинъ и женщинъ, отправлявшихся въ ниже лежащій аулъ, гдѣ должно было состояться погребеніе около ближняго мазара одного малвчика. Нѣкоторымъ показалось, что веселѣе будетъ остаться съ нами, что они и сдѣлали, a остальные отправились дальше. Въ нашу большую юрту набралось гостей - двѣнадцать мужчинъ, восемь женщинъ, и шестеро ребятъ, и всетаки не стало особенно тѣсно.
Зрѣлище было самое пріятное. Одинъ изъ мужчинъ игралъ на «дутарѣ» (двухструнный инструментъ), другіе болтали, разбившись на кучки; нѣкоторыя женгцины въ колоссальныхъ бѣлыхъ головныхъ уборахъ ѣли хлѣбъ съ молокомъ изъ большихъ деревянныхъ мисокъ, дѣти прыгали и рѣзвились кругомъ, а наша хозяйка, наклонясь надъ колыбелью, гдѣ лежалъ ея мѣсячный ребенокъ, кормила его грудью. Самъ хозяинъ, старый Абдулъ Магометъ, повидимому, одинъ исполнялъ постановленія религіи, точно соблюдая часы молитвы въ то время, какъ другіе продолжали болтать. Посреди юрты горѣлъ обычный костеръ.
Около аула Кинколъ наблюдаются значительные покровы растительной земли, одѣтой сочной травой. Кибитки расположены по правому берегу рѣки, а на другомъ берегу, какъ разъ противъ аула, скалистые выступы сланца, перемежающагося твердыми кристаллическими горными породами. Рѣчка была теперь совсѣмъ ничтожнымъ ручейкомъ; вода въ ней текла чистая, холодная и вкусная. Послѣ послѣдняго дождя ожидалась значительная прибыль воды, Собственно время дождей приходится здѣсь на май и іюнь; снѣгъ-же въ этой мѣстности выпадаетъ только въ теченіе четырехъ зимнихъ мѣсяцевъ.
(Съ рисунка автора).
По мѣрѣ продолженія пути, ландшафты становились все разнообразнѣе, а горная природа все болѣе дикой. Намъ предстояло оставить долину Кинкола и направиться по долинѣ Чаарлина одного изъ притоковъ Яркендъ-дарьи. Раздѣляющій рѣки Кинколъ и Чаарлинъ перевалъ называется, какъ и оба вытекающіе оттуда ручья, Кашка-су (пестрый ручей).
Маленькая долина, ведущая къ перевалу, очень узка, и подъемъ, чѣмъ дальше, становится круче. По причинѣ измѣн-чивости почвы мнѣ время отъ времени приходилось измѣрять базисъ, чтобы получить единицу времени для опредѣленія скорости нашего передвиженія и пройденнаго разстоянія. Въ долинѣ Кашка-су вьючныя лошади проходили въ 4 1/2 минуты 400 метр.; обыкновенная-же наша скорость была 20?30 килом въ день.
По обѣимъ сторонамъ перевала выступаетъ наружу черный сланецъ, но на самомъ гребнѣ нѣтъ и слѣдовъ рѣзкихъ его выступовъ. Гребень, напротивъ, округленъ, покрытъ землей й частью поросъ сочной травой, на которой паслись принадлежавшіе сартскимъ купцамъ въ ЯркендЬ большіе табуны лошадей. Видъ открывается отсюда великолѣпный: глубоко врѣзавшіяся долины по обѣимъ сторонамъ, а вдали снѣжные гребни горъ. Борьба изъ-за водораздѣла идетъ здѣсь энергичная, - обѣ рѣки равны силами. Ручьи, сліяніемъ которыхъ образуются эти рѣки, глубоко врѣзались въ стѣны горъ; послѣднія, поэтому, изобилуютъ вѣерообразными выемками. Абсолютная высота водораздѣла равняется здѣсь 3,972 м.
По ту сторону перевала идетъ крутой спускъ прямо на югъ, къ состоящему изъ 6 юртъ аулу Кой-джолы (овечья дорога) и дальше къ Чегиль-гумбезу (караулъ сорока куполовъ), гдѣ раскинулись нѣсколько каменныхъ и глиняныхъ хижинъ, сараевъ и юртъ, да кладбище съ маленькими украшенными куполами башенками. Жителей всего 13 ч., принадлежащихъ, какъ и въ Кинколѣ и Чаарлинѣ къ роду кипчакъ-киргизовъ. Такъ какъ здѣсь узелъ трехъ путей: изъ Яркенда, Кинкола и Тагармы, то мимо Чегиль-гумбеза часто проходятъ купеческіе караваны. Говорятъ, что обыкновенно около караула останавливается за день на отдыхъ человѣкъ десять путниковъ.
1-го іюля намъ предстояло еще перейти черезъ перевалъ Теръ-артъ (кожанный перевалъ); формой онъ напоминаетъ Кашка-су, но имѣетъ болѣе крутые скаты и достигаетъ 4,040 м. высоты. По сторонамъ гребня сланецъ торчитъ почти отвѣс ными, острыми, причудливыми зубцами, плитами и глыбами; пространство между ними часто заполнено кучами щебня. Спускъ по ту сторону перевала идетъ по крайне дикой и причудливой горной долинѣ, гдѣ журчала вода. Долина тянется между голыми стѣнами изъ сланца, а дно состоитъ изъ размытыхъ ручьями глыбъ конгломерата, сланца и бѣлаго, крупнозернистаго сіэнита, связанныхъ цементомъ желтой глины и песку.
Отъ боковой долины Борумзалъ ручей принимаетъ притокъ, который значительно увеличиваетъ его. Между глыбами сіэнита ростутъ кусты и трава. Долина опять расширяется, но мѣстами суживается среди мощныхъ конгломератовыхъ террасъ. Около трехъ часовъ дня юго-западный вѣтеръ нагналъ легкій туманъ, который постепенно сгущался и къ вечеру перешелъ въ мелкій, частый дождикъ. Мы были поэтому очень рады, что попали подъ крышу въ аулѣ Пасъ-рабатъ (низкій постоялый дворъ), въ которомъ насчитывается всего три юрты съ 13 жителями изъ рода kessek (кисякъ?)-киргизовъ. Здѣсь мы опять спустились до 2,884 м. высоты.
Пасъ-рабатъ имѣетъ значеніе только потому, что черезъ него проходитъ путь, связующій Кашгаръ, Янги-гиссаръ и Яркендъ съ главнѣйшею китайскою крѣпостью въ восточномъ Памирѣ Ташъ-курганомъ. Поэтому и здѣсь воздвигнута крѣ-постца. Ручей около Пасъ-рабата впадаетъ въ Тагдумбашъ-су, притокъ Яркендъ-дарьи.
Ночью насъ нѣсколько разъ будилъ сильный дождь, весело хлеставшій по крышѣ юрты, а иногда и пробиравшійся къ намъ въ видѣ мелкихъ брызгъ. На слѣдующее утро окрестность опять укуталась въ густой туманъ.
Произошло оживленное совѣщаніе съ киргизами - ждать или выступать. Они совѣтовали идти, такъ какъ боялись, что дождь разойдется на цѣлый день, и тогда рѣку нельзя будетъ перейти. Нашъ караванъ-баши находилъ, однако, что уже поздно выступать сегодня, если хотимъ за день добраться до слѣдующей стоянки, да и къ броду подойдемъ только, когда уже совсѣмъ стемнѣетъ.
Мы рѣшились переждать, и я воспользовался временемъ, чтобы произвести измѣренія въ рѣкѣ. Вода въ ней, по случаю дождя, сильно прибыла и изъ хрустально-прозрачной стала мутно-сѣрой, дико несущейся между камнями. Ширина рѣки доходила до 16м., максимальная глубина до 55 метр.; притокъ воды до 7 куб. м. въ секунду, а температура ея равнялась около полудня 10.5° C.
Чтобы показать въ какой зависимости находятся эти горныя рѣки отъ атмосферныхъ осадковъ и температуры воздуха, я отмѣчу рядъ измѣненій, произошедшихъ въ этой рѣчкѣ за день. Около трехъ часовъ дня уровень воды понизился на 1.5 сантим.,?источники рѣки, находящіеся въ горахъ, замерзли за ночь, - а въ б часовъ дня повысилась на 3.5 сантим., такъ какъ только къ этому времени достигла Пасъ-рабата вода отъ дождя, выпавшаго въ горахъ поутру. Въ 7 часовъ вечера уровень воды повысился на 16 сантим. противъ цифры первоначальнаго измѣренія въ полдень; ширина-же рѣки по причинѣ почти отвѣсных крутыхъ береговъ увеличилась только на 1 метръ.
Журчанъе этой мутной водной массы отдавалось глухо, такъ какъ глыбы и камни, высовывшіеся поутру изъ воды, были теперь совершенно покрыты ею. Притокъ воды увеличился вдвое съ того времени, какъ вода отъ дождя, выпавшаго въ горахъ, достигла мѣста нашей стоянки, и превышалъ теперь 14 куб. м. въ сек., а температура воды равнялась 9.7°. Въ 8 ч. вечера уровень воды повысился еще на 2 сантим., a температура понизилась до 9.7°. Черезъ часъ уровень воды повысился еще на 1 сантим., а температура ея понизилась до 9,4, изъ чего видно, что чѣмъ больше прибыль воды, тѣмъ медленнѣе согрѣвается водная масса въ умѣренномъ воздухѣ долинъ. На слѣдующее утро въ 7 часовъ вода держалась почти на томъ-же уровнѣ, какъ и при первомъ измѣреніи, но температура упала за ночь до 7.5°.
Въ этотъ день 3 іюня выдался особенно трудный переходъ. Въ началѣ долина довольно широка и обяльна пастбитцами, кустарникомъ и ивами. Тамъ и сямъ выдавались изъ высокихъ почти отвѣсныхъ скатовъ горъ конгломератовыя массы, угрожая обвалами, образуя стѣны и валы съ трещинами, провалами, выемками и пещерами. За вилкообразной долиной Ямбулакъ (пещерный источникъ) проходъ еще болѣе сузился, дно оказалось заваленнымъ продуктами вывѣтри-ванья, и воды въ рѣкѣ, послв того, какъ нѣсколъко изъ ея притоковъ остались ниже, позади насъ, поубавилось.
За Ямбулакомъ, гдѣ у дороги пріютилась лачуга и гдѣ взоръ ласкаютъ кусты свѣжаго зеленаго шиповника, съ бѣлыми цвѣтами, долина носитъ многозначительное названіе Тенги-таръ; «тенги» обозначаетъ «узкій проходъ» и «таръ» также «узкій», т. е. «узкій - узкій проходъ». И, дѣйствительно, прозвище это вполнѣ оправдывается. Здѣсь снова появляются грубо-кристалическія горныя породы, и внутри района ихъ мѣстонахожденія пластика измѣняется, - возвышенности ста новятся болѣе округленными куполообразными, острые гребни и вершины, которыя мы видѣли въ областяхъ мѣстонахожденія сланца, исчезаютъ. Хотя проходъ сильно загроможденъ продуктами распада горныхъ породъ, растителъность здѣсь не бѣдна; особенно часто попадаются березы, шиповникъ и боярышникъ.
Затѣмъ долина суживается въ настоящій корридоръ съ клинообразнымъ разрѣзомъ. Дорога становится все болѣе непроходимой, мы дѣлаемъ безконечныя зигзаги, пробираясь между обрушившимися глыбами и безпрестанно должны переходить черезъ рѣку, которая теперь опять стала свѣтлою и прозрачною.
Дальше ущелье Тенги-таръ замыкается гнейсовыми скалами, которыя мѣстами прикрыты конгломератомъ. Изъ нихъ бьютъ около Исыкъ-булака, какъ показываетъ самое названіе, горячіе ключи. Тремя брызжущими, но не особенно обильными струями бьетъ богатая сѣрой вода изъ подъ большой конгломератовой глыбы. Вода издаетъ непріятный запахъ и окрапіиваетъ окружающіе камни въ желтый и коричневый цвѣтъ; чуть подальше уже идетъ богатая растительность. Отъ струй источника подымаются горячіе пары; температура струй у самаго выхода изъ-подъ земли 52.8°. Мѣстечко это находится всего въ семи метрахъ разстоянія отъ берега рѣки.
Вода въ рѣкѣ, въ 10 м. выше истока горячихъ ключей, имѣла 12.5°, а въ 10 м. ниже 19°. Въ двухъ минутахъ ходьбы вверхъ по рѣкѣ находится другой подобный-же горячій источникъ, значительно поменьше и съ температурой 61.7°. Выше его температура воды была 12.2°. Я привожу эти сами по себѣ мало значущія цифры, чтобы связать съ ними тотъ фактъ, что ниже истока ключей и до самого Ямбулака рѣка даже въ самыя холодныя зимы никогда не замерзаетъ, тогда какъ выше ключей наоборотъ.
За ключами ущелье имѣетъ всего нѣсколько метровъ ширины, образуя длинный прохладный корридоръ; на порогѣ его лежалъ лошадиный остовъ, предрекая нашимъ лошадямъ такую-же участь. Рѣка, сдавленная между отвѣсными скалаыи и имѣющая значительный уголъ паденія, сильно пѣнится, пробираясь между рухнувшими глыбами, и образуетъ маленькіе водопады.
(Съ рисунка автора).
Природа здѣсь дикая и величественная. Надъ нами виднѣется узенькая полоска неба. Впереди вьется оригинальная живописная ложбина, прорытая рѣкою въ кварцитовыхъ и гранитныхъ скалахъ. Часто кажется, что горы впереди смыкаются и заграждаютъ намъ путь; но это означаетъ лишь новый поворотъ, и отъ угла его открывается новая перспектива.
Не легко было благополучно провести нашихъ тяжело навьюченныхъ лошадей черезъ этотъ узкій, трудно проходимый корридоръ. Въ самыхъ глубокихъ мѣстахъ навалены камни и глыбы, образующія импровизированные мосты и переходы; все время приходится ѣхать по самой водѣ и за бѣлой пѣной не видно, куда ступаетъ лошадь.
Переходы эти очень опасны, такъ какъ вода размыла тонкій цементъ, скрѣпляющій глыбы, и между ними зіяютъ теперь огромныя отверстія, въ которыя лошади часто попадаютъ ногами и рискуютъ сломать ихъ. Случалось, что лошади наши падали, и людямъ приходилось входить въ воду, чтобы поднять ихъ и спасти вьюки. Душа уходитъ въ пятки,?того и гляди, что лошадь вмѣстѣ съ тобой угодитъ въ холодную ванну.
Я живо помню одно особенно непріятное мѣсто, гдѣ нѣсколько большихъ, круглыхъ валуновъ съ гладкими скользкими боками образовывали порогъ, лежавшій поперекъ ложа рѣки. Двумъ изъ моихъ людей пришлось взобраться ва два валуна и съ обѣихъ сторонъ поддерживать вьюки проходившихъ между ними лошадей, чтобы онѣ не потеряли равновѣсія.
Наконецъ, дорога измѣнилась къ лучшему. Горный отрогъ, идущій отъ лѣваго склона долины и называемыи Тарнынъ-баши-муйнакъ, у подножія котораго рѣка образуетъ такую глубокую стремнину, что ея нельзя перейти вбродъ, является границей между двумя совершенно различными типами долинъ. Послѣ того, какъ лошади съ трудомъ вскарабкались на крутой и голый гребень отрога, передъ нами открылся чудный видъ и вверхъ и внизъ по долинѣ. Позади насъ лежалъ узкій проходъ, а впереди разстилалась широкая ровная долина съ отлогими боками горъ, округленными возвышенностями, богатой растительностью и удобной тропинкой по берегу рѣки.
По лѣвую сторону идутъ стѣны мощнаго конгломерата, по правую сіэнитовыя, такъ гладко отполированныя, что невольно наводило на мысль о дѣятельности воды или глетчернаго льда. Налѣво, на югъ отъ гребня, возвышается гора съ двумя вершинами, покрытыми вѣчнымъ снѣгомъ, называющаяся Кара-джилга-баши (макушка черной долины). Около аула Кара-джилга абсолютная высота равняется 4,176 метр.
(Съ рисунка автора).
Начиная съ Тарнынъ-баши-муйнака долина носитъ названіе Тарбаши (начало узкаго прохода), показывающее какъ зорко подмѣчаютъ киргизы измѣненія рельефа.
Теперь уже недалеко было до мѣста дневного бивуака, Булакъ-баши (на-чало ключей). Мѣ-стный юзъ-баши, старый бекъ, принялъ насъ очень любезно, и тот часъ-же отвелъ намъ удобную юрту.
Въ рѣкѣ Тарба-ши въ 3 1/2 часа мы наблюдали довольно оригинальное явленіе. Вода стояла низко и была прозрачна, но вотъ послышался отдаленный шумъ и грохотъ, вода прибыла (отъ таянія снѣговъ и льда въ высшихъ поясахъ и отъ дождя въ нижнихъ), пѣнясь, быстро переполнила русло и разлилась по долинѣ. Счастье, что мы какъ разъ успѣли выбраться изъ долины, не то насъ, пожалуй, смыло-бы и унесло водой. Вотъ чего такъ боялись киргизы, около Чаарлина.
